На всю жизнь - Нэн Райан

— Зачем же, это тоже дом, — произнесла она, широким жестом отводя руку, держащую потрепанный капор. — Эти люди — Его дети. Мои братья и сестры, и я люблю их. Мой долг — рассказать им о царстве Христа.

— Послушайте, сестра, «Золотая карусель» — мое царство, Я здесь единственный хозяин.

— Вдобавок ко всем вашим грехам вы осмеливаетесь еще богохульствовать? — Кей сочувственно покачала головой. — Я буду молиться за вас, Мак-Кейб.

— Молитесь за кого угодно, капитан, но не здесь. — Он стоял, загораживая ей путь, — высокий, самонадеянный и дерзкий. — Вы, в конце концов, уйдете?

— А что, если нет? — Кей продолжала бунтовать. — Уверена, что даже такой негодяй, как вы, не поднимет руку на женщину.

— Так оно и будет, — произнес Ник.

С потемневшим от ярости лицом он протянул руки к Кей, схватил ее в объятия и с силой приподнял.

— Отпустите меня! — закричала Кей, все еще не веря в происходящее и, наконец, испугавшись.

Застигнутая врасплох, она была ошеломлена, оказавшись с молниеносной быстротой у него в объятиях. Пораженная тем, что крепко державшие ее мощные руки были твердыми, как сталь. Она чувствовала, как ее мягкая грудь была прижата к плоским, твердым мышцам его широкой груди. Как она ни старалась, она не могла оттолкнуть его. Своим стиснутым телом она ощущала сильное, ровное биение его сердца. Это почему-то очень взволновало ее.

— Отпустите меня сию же минуту, Мак-Кейб, или вы пожалеете об этом, — кричала она ему. — Помогите! Помогите! Кто-нибудь, помогите мне!

Не обращая внимания на пустые угрозы Кей и издевательский смех посетителей, Ник Мак-Кейб решительно пробирался через сумятицу зала с барахтающейся в руках Кей. Он твердо вышагивал мимо изумленных аплодирующих посетителей, а Кей в это время отчаянно лягалась и царапалась. Он проворно взошел по белым мраморным ступеням и направился к двойным дверям.

Ник толкнул ногой одну из черных кожаных дверей, распахнувшуюся от удара, и стремительно прошел через нее. Не обращая внимания на визг Кей и ее разметавшиеся волосы, хлеставшие его по лицу, он поставил ее на тротуар. Но он продолжал удерживать ее, крепко обхватив своей длинной рукой талию Кей.

Прижимая к себе хрупкое извивающееся тело Кей, Ник грубо распахнул высокий воротничок ее униформы. Красное лицо Кей покраснело еще больше, и она вцепилась в его руку. Все же Нику удалось проворно расстегнуть несколько пуговиц. Вне себя от ярости, со страхом ожидая его дальнейших действий, Кей скрестила руки на груди, пытаясь защититься.

— Не льстите себе, — произнес Ник.

Засунув руку в карман, он достал несколько зелененьких и затолкал банкноты в открытый ворот ее синего жакета. Кей вздрогнула, когда его длинные пальцы прикоснулись к обнаженной плоти.

Нисколько не смутившись, Ник произнес:

— Вот мое пожертвование. — Он засунул деньги в белую хлопковую сорочку Кей. — Никогда не приближайтесь больше к «Золотой карусели».

Его рука с длинными пальцами быстро ухватила Кей за горло, так, что та не могла повернуться.

Ник наклонил смуглое точеное лицо совсем близко к лицу Кей. Так близко, что она почувствовала на щеках его теплое дыхание. Встретившись сощуренными серыми глазами с испуганным взглядом ее голубых глаз, он произнес пугающе низким тоном:

— На этот раз я проявил терпение, капитан Кей. Больше этого не будет.

Его загорелые пальцы немного помедлили на ее мягкой шее. Он увидел ее решительный подбородок, прыгающие огоньки в выразительных голубых глазах. Его суровое лицо слегка смягчилось. Крупные губы сложились в нечто вроде дьявольской усмешки.

— Прелесть моя, занимайтесь своими игрушками, а я займусь своими.

Наконец Ник отпустил ее, потер ладони и поправил черный шелковый галстук. Жестом он показал вышибале, наконец вставшему на нош и потирающему болевшую голову, следовать за ним внутрь.

Большой Альфред подчинился.

Пока Ник не смотрел в его сторону, англичанин осклабился и подмигнул Кей. Он был восхищен ее храбростью.

По правде говоря, Ник Мак-Кейб тоже признал это.

Неохотно.