Вереск и бархат - Тереза Медейрос

Себастьян не мог оторвать глаз от Пруденс.

— Себастьян, дорогой, передай, пожалуйста, масло. — Голос Триции напоминал назойливое зудение надоедливого комара.

Себастьян передал ей соусницу. Дюжина любопытных глаз уставилась на него. Он заставил себя переключить внимание на Трицию и поменял соусницу на масленку, слабо усмехнувшись.

— Прости, дорогая. Долгое путешествие спутало мои мысли.

Ему следует быть более осторожным, подумал Себастьян. Негоже, чтобы кто-нибудь заметил его напряженную заинтересованность чопорным созданием, сидящим на противоположной стороне стола. Он молча проклинал чрезмерное чувство гостеприимства Триции. Она пригласила не только соседствующего сквайра Блейка с его жеманной дочерью Девони, но также и шерифа графства, сэра Арло Тагберта, чтобы отпраздновать его приезд в «Липовую аллею». Если племянница Триции заговорит, то шериф отпразднует не только помолвку, прежде чем закончится этот нескончаемый ужин.

Себастьян сосредоточился на копченой сельди и занялся тем, что принялся изучать Пруденс из-под полуопущенных ресниц.

Морщинка тревожно пересекла его лоб. Под впечатлением рассказов Триции о своей незамужней племяннице, Себастьян ожидал встретить невзрачную старую деву. Но реальность превзошла его ожидания. Себастьян воскресил в памяти пленительный образ девушки, задыхающейся от страсти в его объятиях. И сейчас, глядя на строгую, безупречно владеющую собой юную леди, сидящую перед ним, он безуспешно пытался совместить два таких отличных друг от друга образа. Все равно, что наблюдать, как нежная насыщенная акварель повторяет резкие, но простые линии карандашного наброска. Эффект был раздражающим. Сам того не сознавая, Себастьян с силой сжал ножку своего бокала.

Каждый ее жест привлекал его, и он пытался отыскать хотя бы малейший намек на ту, другую девушку, которая преследовала его сны с той самой дождливой ночи.

Пруденс ела, склонив голову к тарелке, и, казалось, не замечала веселого течения разговора за столом. Она разрезала свою сельдь на крошечные кусочки, прежде чем отправить их в рот. Она ела так медленно, что Себастьян помимо воли стал считать про себя каждое жевательное движение, совершаемое ею. Иногда девушка на мгновение отрывалась от трапезы лишь для того, чтобы слегка поправить тяжелые очки. Ни одного лишнего движения, ни одного взгляда в его сторону.

Себастьян почувствовал, что несказанно злится. Да, она выглядит как испуганная гувернантка, по случаю большого праздника приглашенная за стол своих хозяев.

Густые волосы Пруденс были собраны в тугой узел на затылке. Какое право она имела прятать от взоров такую роскошь! Себастьян жаждал распустить ее волосы, погрузить в них руки и убедиться, такие ли они мягкие и душистые, какими он их помнил.

— Расскажите нам о себе, лорд Керр, — попросил сквайр, своей просьбой прерывая невеселые мысли Себастьяна. — Судя по рассказам Триции о вас, вы — святой, просто ангел во плоти.

Краем глаза Себастьян заметил, что Пруденс перестала жевать. Он заставил себя не отводить взгляд от сквайра Блейка и не глядеть в ее сторону.

Сквайр был тяжеловесным, растолстевшим мужчиной. Создавалось впечатление, что он с трудом был засунут в жилет и в нем взорван, настолько бесформенным выглядело его тело. Рыжий парик слегка перекосился на его голове. Рисовая пудра осыпалась на воротник его рубашки и набилась в глубокие морщины вокруг глаз.

— Как и большинство мужчин, — сказал Себастьян, выдавливая любезную улыбку, — я более грешен, чем свят. Вы не должны позволять восхищению Триции сбивать вас с толку. Лучше обо всем иметь собственное мнение.

Триция похлопала его по руке.

— Не скромничай, глупый мальчик. — Она наклонилась вперед и гордо сообщила всем присутствующим: — Себастьян — лаэрд Высокогорья. У него роскошный замок в горах, которым клан Керров владеет на протяжении столетий. Это так романтично: парящие в небе башенки, глубокий ров, подъемный мост.

— И темница, полагаю, — вставил сэр Арло. — Ни один замок без нее не обходится. — И он весело рассмеялся над своей шуткой.

Улыбка Себастьяна поблекла. Он не испытывал симпатии ни к шерифам, ни к английской земельной аристократии. Он не мог не заметить, как по-собственнически высокий молодой человек отодвинул стул для Пруденс, и те взгляды, которые он бросал на нее в продолжении всего обеда. Себастьян испытывал с трудом сдерживаемое желание проткнуть его вилкой.

Триция надула свои хорошенькие губки.

— Я пытаюсь уговорить Себастьяна провести наш медовый месяц в замке. Вы не поможете мне убедить его?

Себастьян накрыл ее руку своей. Неужели она всегда будет так непрерывно болтать? Он как-то не замечал этого раньше среди веселой суеты лондонского общества.

— Но, Триция, я же говорил тебе, что Данкерк будет слишком примитивен для твоего утонченного вкуса. Я много лет был за границей, и замок нуждается в капитальном ремонте. Возможно, когда-нибудь позднее мы поедем туда.

Женщина смотрела на него с явным обожанием.

— Мне все равно, если я буду с тобой.

Пруденс отодвинула тарелку так резко, словно внезапно потеряла аппетит. «Начинается», — подумал Себастьян. Она собирается выдать его. Он просто сошел с ума, если осмелился остаться в этом доме после того, как увидел ее. Ему нужно было запрыгивать в карету и бежать без оглядки.

Девушка подняла голову. Толстые стекла очков скрывали красоту фиалковых глаз.

— Себастьян, — холодно спросила она, — не странное ли имя для шотландца?

Себастьян весь напрягся.

— Моя мать была француженкой. Она очень любила Баха.

— Вам повезло, что ее любимым композитором не был Моцарт. Вас могли бы назвать Вольфгангом[6].

Мускул задергался на щеке Себастьяна. Нервный смешок вырвался у сэра Арло.