В поисках счастья - Оля Лэй

В аэропорту я просидела около семи часов. И только голос диспетчера, объявляющий время регистрации моего рейса, вывел меня из задумчивости. Только сидя в самолете, я снова вернулась к своим мыслям. Подумать только. Мои родители стареют, слабеют и когда-то их не станет. Вот настоящие переживания! Вот из-за чего можно проливать слезы и молиться! Что от этих близких и родных людей будет отдача! Поддержка, которая так нужна тебе в трудные минуты. А я попросту растрачивала свои нервы и слезы… на что? На любовь? На воздушные замки, которые я сама же строила у себя в голове? Пустая трата сил и времени. Постепенно я провалилась в сон и, открыв глаза, обнаружила, что самолет начал снижаться над родной Россией.

Отец лежал в больнице уже почти месяц и постепенно шел на поправку. Все это время я находилась рядом с мамой. Мы поддерживали друг друга. Днем все мои мысли были заняты только переживаниями за папу, но по ночам мне снились кошмары об одиночестве, о неудачной любви и разрушенном счастье.

Еще через месяц отца выписали из больницы и дома все пошло обычным чередом, а передо мной встал выбор — что делать дальше. Оставаться здесь я не могла и не хотела. Возвращаться в Нью-Йорк мне тоже не представлялось привлекательным. И тут в голову пришла совершенно безумная идея. В мыслях встрепенулась давняя мечта. Когда-то давно, я хотела путешествовать по миру, просто, налегке, одна, с маленьким рюкзаком за спиной. Сейчас я не видела никаких преград для того, чтобы сделать это! «Черт! — вдруг вспомнила я. — У меня же контракт на роман, который нужно написать до декабря! Но ведь сейчас только май. Я все успею. К тому же, можно будет писать его в пути и пересылать по электронной почте! Точно! Вот и решение». Я удовлетворенно кивнула самой себе и, воодушевленная идеей поколесить по миру, поспешила составлять план своего путешествия.

Глава 23

Я сидела в мягком кресле гостиничного номера и потягивала любимый молочно-банановый коктейль. За окном шумел июльский дождь. Я подошла ближе к окну и вытянула руку — теплые капли дождя приятно защекотали кожу; на меня подул легкий свежий ветер, отчего захотелось выйти и босиком пробежаться под дождем.

С начала путешествия я успела объездить больше десятка городов. За три месяца я побывала в Германии, Австрии, Франции, Италии, Испании, Англии и Нидерландах. При воспоминании о Нидерландах в памяти всплыл Амстердам — город, известный сложной сетью каналов, узкими домами с остроконечными крышами и богатым художественным наследием. А еще поговаривают, что это самый развратный город в мире. Я много чего раньше слышала о нем, но когда видишь местные красоты своими глазами, ощущения совсем другие. Мне нравилось бродить по старым местам, придумывать разные истории, которые происходили здесь когда-то. Может, даже вчера. Каждый город оставил мне массу впечатление, но, самое главное — чувство свободы.

Сейчас я находилась в Санкт-Петербурге. Этого города не было на карте моего путешествия, но неожиданно для себя из Парижа я полетела прямиком сюда. А все потому, что один турист-любитель, с которым я познакомилась в поезде, расписал мне этот город, как что-то необыкновенное. И я непременно решила в нем побывать. Могу с уверенностью сказать, что тот турист был прав. Я влюбилась в Петербург сразу, как сошла с трапа самолета. Он чем-то напомнил мне Лондон, но все же в нем было нечто свое, особенное, не похожее ни на один из других городов. В Питере я пробыла дольше всего. Вот уже вторую неделю я гуляла по улицам прекрасного города и не могла насытиться атмосферой, которая царила здесь всюду, куда ни глянь. Величественный город.

Я вдруг поняла, что вот он — город моей мечты, а не те каменные джунгли, в которых я жила последние десять лет. Дав себе обещание, что обязательно еще вернусь сюда, я села в поезд до Риги и вернулась на свой первоначально составленный маршрут.

Прибалтика оказалась весьма гостеприимной. Начиная с Санкт-Петербурга, я прокатилась по Эстонии, Латвии, Литве. Самым интересным ощущением стало то, что в этих странах почти половина населения говорит по-русски, но, в то же время, это далеко не Россия. Здесь было такое смешение культур, что у меня голова шла кругом. С одной стороны, люди были европейцами, но с другой, через маску европейской культуры прорывалась родная русская душа.

Находясь в старой доброй Риге, со мной произошла еще одна замечательная история. Однажды, гуляя по городу и рассматривая достопримечательности, я совершенно случайно попала на мероприятие, именуемое дримфлешем. Сотни людей огромным потоком шли по городу и при этом каждый из них выдувал в небо мыльные пузыри. Это зрелище завораживало! Всеми цветами радуги пузырьки переливались на солнце, отливали ярким, живым блеском. Шествие продолжалось довольно долго, а я все шла и шла за ними, не смея оторвать глаз от прекрасной картины.

— Девушка, а вы почему без пузырей? — раздался ясный голос позади меня.

Я обернулась. Прямо за мной шагала небольшая группка людей, состоящая из трех парней и двух девушек. Не зная, кто именно меня спросил, я ответила ни к кому особо не обращаясь:

— Да я случайно здесь оказалась.

— Случайностей не бывает, — сказал молодой мужчина.

Судя по голосу, это был тот, что задал мне и первый вопрос.

— Вот, возьмите, — сказала одна из девушек, протягивая мне баночку с пузырями. — А то вы слишком выделяетесь, — добавила она, улыбаясь.

— Спасибо, — ответила я и, встряхнув бутылочку, поднесла к губам формочку и легонько подула.

Множество маленьких пузырьков взлетели в небо и замелькали яркими огнями вместе с другими.

Разговорившись, мы двинулись вместе с толпой в сторону площади. Шествие шло еще где-то около часа и в течение всего времени я смеялась столько, сколько, казалось, не смеялась за всю жизнь. Таких веселых и позитивных людей я еще не встречала, несмотря на то, что круг общения у меня был довольно обширным. И, в лице этих пятерых, в дальнейшем я обрела самых близких друзей. А один из них стал родным, любимым мужчиной, каким и оставался до конца моей жизни. И вы не ошибетесь, если предположите, что это был тот самый мужчина, который сказал, что случайностей не бывает. Он оказался прав. В самую первую встречу он как будто знал,