Безжалостный альфа - Си Джей Праймер

Подростком я побывал здесь на множестве вечеринок. Черт возьми, я был тем, кто их устраивал. Тогда они всегда были в поле зрения, но в наши дни мы принимаем надлежащие меры предосторожности, прежде чем принимать гостей, расширяя ночное патрулирование, чтобы охватить периметр коттеджа — что легко сделать, когда хозяева вечеринки — те же самые люди, которые отвечают за охрану. В свете ситуации с охотниками, мы также наложили запрет на перемещение сегодня вечером на случай, если необычная активность в старом домике привлечет постороннее внимание. Безопасность превыше всего.

— Мне нужно выпить, — бормочет Рокси, крепче вцепляясь в мою руку, когда мы вступаем в бой.

— Именно так я и думал, — ворчу я, немедленно направляя нас к одному из высоких столов для коктейлей, уставленных бутылками с ликером, миксерами и стопкой пластиковых стаканчиков.

Рокси, не теряя времени, хватает чашку и наливает себе какую-то ужасную смесь кокосового рома и фруктового сока, пока я просматриваю ассортимент ликеров в поисках чего-нибудь покрепче, останавливая свой выбор на виски. В тот момент, когда я тянусь за ним, я слышу знакомый смех Слоан где-то поблизости, звучащий как эхо из моего прошлого. Я съеживаюсь от звука и воспоминаний, которые он вызывает, отказываюсь от чашки, чтобы просто взять всю чертову бутылку, откручиваю крышку и делаю большой глоток.

Вкус виски обжигает мое горло на пути вниз, оседая в животе и согревая меня изнутри. Мне понадобится гораздо больше этого, если я собираюсь пережить сегодняшний вечер.

Рокси искоса смотрит на меня, когда я делаю еще один глоток, слизывая виски с губ. Затем ее взгляд скользит мимо меня, и она придвигается ближе, хватая меня за руку.

— Ну же, давай…

Прежде чем она успевает закончить эту мысль, раздается голос моей сестры.

— Как раз вовремя вы двое появились, — поддразнивает Эйвери, смеясь, подходит ко мне и обнимает за талию.

Она смотрит на меня снизу вверх, стеклянный блеск ее глаз — верный признак того, что она уже под кайфом.

— Я уже начала сомневаться, не бросаешь ли ты меня.

— Эй, кто кого сегодня бросил? — я яростно огрызаюсь в ответ.

Она закатывает глаза и игриво толкает меня, ликер выплескивается из ее чашки и забрызгивает мои ноги.

— Черт возьми, Эйвз, — рычу я, отшатываясь назад, только для того, чтобы столкнуться с кем-то позади меня.

Я слышу тихий тревожный вскрик и резко оборачиваюсь, чтобы схватить девушку за руку, чтобы она не упала, но встречаюсь взглядом с широко раскрытыми зелеными глазами единственного человека, которого я надеялся избежать.

Слоан моргает в ответ, и на долгое, мучительное мгновение я просто застываю, плененный ее взглядом.

Я не могу пошевелиться.

Не могу думать.

У меня перехватывает дыхание.

Мое сердце бешено колотится.

Время замедляется, наши взгляды все еще прикованы друг к другу — затем выражение ее лица медленно смягчается, уголки плюшевых губ приподнимаются в легкой ухмылке.

— Эм, привет. Можно мне забрать свою руку? — спрашивает она, ее взгляд, наконец, отрывается от моего и опускается вниз.

Я прослеживаю за ее взглядом только для того, чтобы обнаружить, что моя рука все еще сжимает ее руку. Я быстро отдергиваю ее с хмурым видом, отшатываясь, как будто обжегся, только для того, чтобы врезаться в Рокси позади меня. Ее пластиковый стаканчик хрустит между нами, холодная жидкость пропитывает мою футболку сзади.

— Фу, какого черта?! — Рокси кричит, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что ее белое платье спереди забрызгано розовым, а раздавленная чашка все еще у нее в руке, и с нее капает на пол.

Она бросает на меня кинжальный взгляд, затем топает прочь, направляясь в туалет.

— Черт, я лучше пойду помогу ей, — бормочет Эйвери, устремляясь вслед за Рокси.

Мне требуется секунда, чтобы осознать, что они оставили меня стоять здесь наедине с моей бывшей, моя рубашка на спине пропитана выпивкой, которая пахнет чертовым солнцезащитным кремом.

Чертовски здорово.

Я крепче сжимаю горлышко бутылки виски, подношу ее к губам и делаю большой глоток, чувствуя, как Слоан придвигается немного ближе.

— Итак, э-э, я надеялась, что мы могли бы поговорить, — нерешительно говорит она.

Я проглатываю ликер, опускаю бутылку и вытираю рот предплечьем. Затем медленно поворачиваюсь к ней лицом, выгибая бровь.

— По поводу чего?

Она переминается с ноги на ногу, мой взгляд прикован к этому движению, и неудивительно, что она чуть не упала, когда я налетел на нее — у нее четырехдюймовые каблуки, пристегнутые ремнями. Она всегда была девчушкой, и когда она впервые начала носить каблуки, будучи подростком, она выбрала самые высокие — все, что угодно, лишь бы увеличить рост на несколько дюймов, — хотя она едва могла в них ходить. Она была похожа на новорожденного жеребенка, вся дрожащая, со стучащими друг о друга коленями. Я так много наговорил ей дерьма по этому поводу, но Слоан — ничто иное, как решительность, и ей не потребовалось много времени, чтобы усовершенствовать искусство ходьбы на каблуках, пока она не начала скользить в них, как чертова модель с подиума.

Это воспоминание вызывает на моих губах подобие улыбки, хотя я быстро возвращаю их обратно и меняю выражение лица, прежде чем она заметит.

Но Слоан этого не упускает. Она никогда ни черта не упускает.

В ее глазах вспыхивает слабая искра надежды, и я быстро прекращаю это дерьмо.

— Нам не о чем говорить, — ворчу я, качая головой.

Слоан хмурится, тяжело вздыхает и скрещивает руки на груди. Это действие приподнимает ее сиськи так, что они почти вываливаются из выреза ее облегающего платья-майки, и я мысленно проклинаю себя за то, что мой взгляд прикован именно к ним; кое-что еще, чего она определенно не упускает.

Черт побери.

Я, блядь, ненавижу то, что меня все еще так влечет к ней. Даже после того, как она уехала из города и полностью завладела мной, нельзя отрицать, что она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, и это не преувеличение. Я бы хотел, чтобы это было не так.

Сегодня вечером она выглядит, как на чертовом шоу с дымовой завесой. Нежно-желтый оттенок ее платья дополняет ее цвет лица, и я клянусь, она надела его, чтобы, блядь, подразнить меня. Раньше я всегда говорил, что люблю ее в желтом; что-то в этом оттенке придает ее коже золотистый оттенок. И тот факт, что у нее хватает наглости заявиться сюда в таком виде только для того, чтобы ткнуть мне этим в лицо, заставляет глубоко укоренившееся негодование всплыть на поверхность.

— Между нами не