Присвоенная Драконом - Полина Верховцева

А меня, кажется, парализовало от страха, я так крепко вцепилась в вилку, что острые рубчики на ручке больно врезались в пальцы. Душа – ходуном, сердце – в хлам.

Опасаясь увидеть самое худшее, я посмотрела на маму – нормальная, обычная мама. Отец? Все в порядке. Старшие Вилсоны – тоже. И никто из них ничего не замечал!

Тем временем, Анни с безумным видом била кулаками по невидимой преграде, дубасила по ней ладонями, пытаясь вырваться на волю.

Дарина горько смотрела на меня и шептала одно единственно слово, которое я смогла разобрать по губам.

Беги…

Беги…

Беги!

А я не могла пошевелиться. Как в самом жутком ночном кошмаре – когда вокруг творится чертовщина и отчаянно хочется спастись, а руки-ноги не слушаются, и каждое движение тонет в липкой патоке.

Настоящая Дина приоткрыла белесые слепые глаза, а потом снова заснула. А в этот момент ее муж…ее чертов муж-саорец, заботливо подложил жене кусочек румяной шарлотки.

В его очах лениво перекатывались волны пламени.

Муж Анни – тоже с огнем.

Шайрис? Улыбчивый блондин положил руку на плечо Дарине, все так же горько смотревшей на меня. Со стороны могло показаться, что он ее ласково обнимал, но я-то видела, как испуганно исказилось ее лицо. И да, он тоже пылал.

Умирая от страха, впервые за время обеда я посмотрела на Кириана.

Тот небрежно отсалютовал мне бокалом и улыбнулся, как бы говоря «выбор за тобой».

И глядя в его пытающие глаза, я вдруг абсолютно ясно поняла, что если открою рот, если хотя бы словом выдам свой ужас и посмею сказать правду, то никто кроме саорцев не выйдет живым из-за стола.

Глава 5.2

Обед продолжался…

Наша семья, Вилсоны и четыре чудовища из Саоры, которые как ни в чем не бывало разговаривали, улыбались, учтиво ухаживали за своими женами.

И только я видела их настоящих.

Хищников. Обманчиво ленивых сытых котов, которые неспешно играли мягкими лапками с ни о чем не подозревающими мышками. И выпустят они когти или нет – зависело только от меня.

Мне было жарко. По виску медленно стекала капля пота, но я даже не могла промакнуть ее салфеткой. От страха я не ощущала своего тела. Оно то застывало, становясь жёстким словно металлический прут, то превращалось в желе.

Сложно дышать. Еще сложнее не трястись.

Тем временем Анни устала кричать и теперь беззвучно рыдала, а ее «оболочка» смотрела на своего мужа, улыбалась и льнула к нему восторженной влюбленной кошкой. Дина все так же спала. Дарина сидела, молча опустив взгляд.

А спектакль продолжался.

Саорцы играли роль хороших мужей и учтивых собеседников, но я видела насмешку в огненных глазах.

Насмешку и снисхождение. Их забавляло происходящее, забавляло то, что окружающие не догадывались кто перед ними. Их забавляло то, что их считали хорошими.

А они не были хорошими.

Они были чудовищами!

Улыбчивый муж сестры, как обычно травил байки, и мои родители смеялись до слез, не догадываясь о том, что он делал с их дочерью. Медленно вытягивал жизненные силы, смакуя каждый глоток и не видя в этом ничего зазорного.

Сколько еще у нее времени?

Дарина была замужем чуть больше года. Анни два. Дина три, и я была уверена, что последняя не доживет до следующей весны.

– Милая, все в порядке? – внезапно спросила мама, – ты так странно смотришь на сестру.

– Наверное, завидует моей прическе, – беспечно рассмеялась Дарина, а Шайрис ласково ей улыбнулся. Красивый, обаятельный сукин сын, с пылающей заинтересованной бездной во взгляде.

– Простите, я задумалась, – сдавленно сказала я, откладывая вилку в сторону.

– Тебе не понравился десерт? – всполошилась Марта.

– Нет-нет, что вы. Было очень вкусно, просто…

Просто рядом с чудовищами не было аппетита.

Инстинкты кричали, что надо бежать, а головой я понимала, что никто не позволит мне этого сделать. Шаг влево, шаг в право – и все. Обманчиво добродушные коты покажут свои когти. Больно будет всем.

А потом случилось то, чего я не могла представить в самом дурном сне.

Кириан, чье присутствие ощущалось острее прочих, внезапно произнес:

– Через неделю я должен буду вернуться в Саору. Сами понимаете, служба. И когда мне снова доведется побывать в Калирии – неизвестно…

Голос у него был тихий, спокойный, глубокий, но от того, что перекатывалось на заднем плане, меня бросало в жар. Чтобы он сейчас ни сказал – это будет конец.

Хотелось кричать: замолчи, не смей! Но с губ не слетело ни звука.

– Поэтому я не собираюсь тратить время в пустую, – он обернулся к моему отцу, – и хочу попросить руки вашей дочери.

И тишина…

Только мама растеряно охнула и похлопала по спине отца, подавившегося от неожиданности. А я обомлела.

– Это так неожиданно, – проговорил папа, когда к нему снова вернулся голос, – вы же едва знакомы.

– Стоило увидеть вашу дочь, и я пропал, – просто сказал Кир. Получилось так искренне, что у меня по коже прошла раскаленная волна.

Он же пошутил, да? Просто решил напугать меня еще сильнее?

Однако Кириан совершенно не был похож на шутника. Откинувшись на спинку стула, он неспешно постукивал пальцами по столу и ждал ответа.

Я чуть не бросилась к отцу с воплем: не отдавай меня ему! Но в этот момент темная бровь саорца выразительно изогнулась, словно предупреждая о возможных последствиях.

– А как же разрешение от императора? – неуверенно спросил отец.

– Вы сомневаетесь, что я его получу?

– Нет, но…есть же правила?

– Из каждого правила есть исключения. Например, если невеста – училась в одной из ведущих академий и очень хочет выйти замуж за мужчину из Саоры.

Я впервые слышала о таких поблажках для выпускниц Май-Броха, и не собиралась ни за кого замуж в ближайшие пять лет, особенно за чужеземца с огненными глазами.

Но кого волновало мое мнение?

Однозначно, не Кириана.

Что за игру он затеял? Зачем ему это? Хочет скрыть правду о том, кто живет в Саоре? Сделать со мной то же самое, что остальные делают с девушками из Калирии?

Я держалась, но на глаза навернулись слезы.

– Ванесса? – взволнованно позвала мама. – Ты плачешь?

И тут же вмешалась моя лже-сестра с моими лже-подругами. Они охали, ахали и пришли к единогласному выводу, что я просто очень сильно растрогалась.

– Мы так разы за тебя, Несс! – говорили они наперебой, – так рады!

Беги, глупая… беги… – звучало между строк.

Отец все