Красавица - Валерия Аристова

заняло найти след Дианы и ее спутника. Потеряв четыре дня и не имея преимуществ в скорости, Ролан понял, что безнадежно проигрывает. Он узнал, что герцог отправляется в Толедо, где у него был фамильный дворец и где сейчас стоял испанский двор. Злой, невыспавшийся и уставший от борьбы с внутренними демонами, он отправился в Толедо вслед за герцогом и своей красавицей.

Два дня промелькнули перед его глазами, как два часа. Потом он оказался в какой-то деревушке, где обедал, а потом позволил себе поспать несколько часов. А выйдя из комнаты, он узнал, что несколько дней назад герцог Гранада останавливался именно в этой таверне. Он порадовался тому, что на этот раз не сбился с пути. Возможно, он безнадежно отстал от герцога, но в любом случае настигнет его, когда тот привезет Диану в Толедо.

Был уже вечер, когда Ролан снова пустился в путь. До полного захода солнца оставалось часа три, и теперь, когда он напал на след, Ролан не был намерен терять ни секунды. За это время он доберется до Мадены, небольшой деревушки в предгорьях Ривьеры, и утром будет намного ближе к цели, чем сейчас. Тем более, что герцог не жалеет лошадей.

Его предупреждали, что в горах полно разбойников, и что не стоит ехать в одиночку. Но караван уходил только утром, поэтому Ролан зарядил пару пистолетов и наплевал на собственную безопасность.

Дорога вилась среди унылого горного пейзажа. Ни людей, ни деревни, ни скота. Насколько хватало глаз, раскинулись холмы предгорья, поросшие вереском и невысокими деревцами. Ролан ехал быстрой рысью, постоянно поглядывая на солнце. Вечерело. По его расчетам до Мадены он должен был успеть добраться до того, как наступит полный мрак.

Он услышал их раньше, чем они настигли его. В полной тишине раздался стук копыт. Ролан чертыхнулся, пустил коня в галоп, надеясь уйти, выхватил из кобуры седла пистолет. И в этот момент прямо перед ним вырос всадник на коне. Трое сзади, один впереди в засаде. Краем глаза он заметил, как тот достает пистолет и целится. Ролан рванул повод на себя, и конь его взвился на дыбы. Грянул выстрел, и Ролан почувствовал толчок – пуля вошла в плоть животного. Конь заржал и стал заваливаться на бок, но Ролан уже был на ногах, в одной руке пистолет, в другой – шпага. Он выстрелил, и тот, кто стрелял в него, сам оказался на земле, истекая кровью. Трое. Они уже были за спиной.

Ролан вскочил в седло коня поверженного противника, и снова применил тот же маневр, который неоднократно спасал ему жизнь. Но на этот раз пуля прошла мимо. Ролан помчался галопом, надеясь найти удобное для отпора место, и слыша, как пуля просвистела совсем рядом с ухом. Он резко развернул коня. Разбойники никак не ожидали, что он остановится, поэтому пролетели мимо на полном скаку и когда они приблизились, Ролан успел выпустить вторую пулю. Не зря его меткость стала пословицей на морях – один из трех разбойников вылетел из седла. Двое других обнажили шпаги, один из них все еще держал пистолет. Ролан достал кинжал, обмотал руку плащом, как щитом. Раздался выстрел, но Ролан снова успел опередить разбойника. Соскочив с раненого коня, он метнул кинжал, и конь одного из оставшихся врагов понес, раненый в круп. Оставшийся перед ним разбойник был совсем мальчишка, лет семнадцати. В руке он держал шпагу, но Ролан прекрасно видел ужас в его глазах. Собрав все свое мужество, молодой разбойник ударил коня шпорами и стал наступать. И в этот момент Ролан рискнул. Он достал разряженный пистолет и направил в грудь мальчишки.

— Слезай, — сказал он. Он не был уверен в успехе, видел только, что тот боится его. И с минуты на минуту ожидал возвращения того, чьего коня он заставил лететь сломя голову.

Разбойник неуверенно придержал коня, но по дрогнувшим губам Ролан понял, что победил.

— Давай слезай. Ты мне не нужен. Мне нужен твой конь. И так вы меня задержали.

Разбойник послушно спешился.

— Положи шпагу.

Тот положил.

Ролан изучающе смотрел на него. Он привык доверять своей интуиции, и на этот раз интуиция говорила ему, что человек стоящий перед ним может ему пригодиться. Разбойник был одет в какие-то черные лохмотья, очень худ, но глаза горели на темном от загара лице двумя изумрудами. Странные глаза. Ролан продолжал рассматривать его. Волосы неровно подстрижены, губа разбита.

— Первый раз на деле? – спросил он.

Разбойник покачал головой.

— Второй? – пистолет все еще смотрел в его грудь.

— Да, сеньор, — он говорил тихо, но было ясно, что напуган он по-настоящему, — не надо, я ведь…

— Ты вполне заслужил петлю, — констатировал Ролан, — может быть, стоит связать тебя и доставить в ближайший город?

Мальчишка вдруг упал на колени:

— Сеньор, прошу вас! Я… отпустите меня, я не причиню вам вреда!

Ролан смотрел на него изучающе. Поведение разбойника не было образчиком мужества. Он никогда не любил и не уважал тех, кто просил пощады. И, тем не менее, он не мог не признать, что питает симпатию к человеку, склонившемуся к его ногам. Такое тоже редко случалось. Обычно он испытывал только презрение.

Ролан отбросил пистолет.

— Он не заряжен, — усмехнулся он и с удовлетворением увидел, как вспыхнул разбойник, — как тебя зовут?

Губы того дрогнули, когда он отвечал:

— Морисио.

Вложив шпагу в ножны, Ролан протянул ему руку:

— Поднимайся, Морисио, и лови лошадей. Я и так потерял кучу времени.

Морисио смотрел на него, как на сумасшедшего, но руку принял и поднялся.

— Сеньор, я…

Ролан покачал головой:

— Ты слышал приказ? – тот кивнул, — так что давай поскорее!

Морисио кинулся исполнять приказ, и через минуту обе лошади стояли перед Роланом.

— Мы едем в Мадену, — сказал он, — и, если тебе дорога твоя шкура, без шуток.

— Да, сеньор. Я…

Ролан пришпорил коня, уверенный, что разбойник либо развернется и даст деру, либо пустит пулю или кинжал ему в спину. Но ничего подобного не произошло. Морисио последовал за ним, пытаясь на ходу что-то объяснить. Но Ролан не слушал. Ему надо было до заката попасть в Мадену. И