Счастье в 50. Драмы больше нет - Мара Евгеника

– Муза.., – назвав имя, зачем-то добавляю отчество. – Анатольевна…

– Вот и познакомились. Пей воду, Муза, – хмыкает мужчина и пристально смотрит на меня. – Что с животом? Болит?..

Глава 20

– Как ты себя чувствуешь? – уточняет Назар, заняв водительское место. – Что с животом? Сильно болит?

– Все нормально. Не болит, – отвечаю и прикусываю губу, потому что не готова говорить о своем интересном положении.

– Не болит? А чего все время за низ живота держишься? – произносит мой спаситель. – Почему?

– Привычка…

Пожимаю плечами и делаю несколько глотков воды. – Прошу меня извинить за причиненные неудобства. Я компенсирую вам нанесенный ущерб.

– Ну, да…Ну, да… А за машиной твоей кто-то смотрит?

– А что не так?

– Не так то, что у тебя “чек” о неисправности тормозной системы горит. – Да, я знаю. Вернее, вот только узнала, когда тормоза отказали. Попыталась справиться за счет снижения передачи и изменения положения колес. Но… С горки понесло, – объясняю, как можно ровнее, чтобы не выглядеть глупо.

– Не понял… До этого ты не видела, что у тебя горит “чек”? – спаситель спрашивает и смотрит на меня, словно он строгий директору школы, а я – плохая ученица.

– Да, не видела. Ну, или может….

Делаю паузу, пытаясь вспомнить про это “чек”, но на самом деле память никаких картинок мне не подкидывает.

– Нет. Не помню. Еще раз прошу меня извинить за причиненные неудобства. Я оплачу ремонт. Ну, и другие расходы.., – пока говорю, лапуля пинает меня, и я снова прикладываю руку к животу.

– Еще раз… Живот болит? – пристально вглядываясь в мое лицо, снова интересуется Назар. – Нет. Все нормально. Не стоит беспокоится.

– Ясно. Вы сообщили родным, что попали в аварию?

– Нет. Не вижу в этом смысла, – говорю так, как считаю на самом деле.

Назар смотрит на меня непонимающе, удивленно приподняв бровь.

– Я цела и здорова. Ну, а машина - железо и не более того.

Вздыхаю, понимая, что впервые нахожусь в такой ситуации.

Во-первых, я вру, что мне не свойственно от слова совсем.

Во-вторых, мне реально некому позвонить, чтобы попросить помощи.

Сыновей беспокоить нет смысла. Они слишком далеко.

Карповича после недавнего разговора даже набирать не хочу.

Хотя я все же несколько раз доставала телефон из сумки и смотрела на экран, думая об этом.

Пока думаю, ловлю взгляд Назара. Вижу: он смотрит на мое обручальное кольцо.

– Вы не переживайте. У меня хватит денег оплатить все расходы. Я подпишу все необходимые документы, – говоря, отвожу взгляд в сторону потому что меня неожиданно начинают накрыть эмоции. Но…

Не из-за того, что я попала в аварию, а потому что вспоминаю разговор с мужем.

Сейчас мне даже и не верится, что я прожила с Карповичем больше тридцати лет. Смотрю в темноту окна машины, как в пустоту.

Так и на Дениса, когда он говорил, я сегодня смотрела, как в черную дыру. И думала только о том, что совсем не знаю этого человека.

Хотя все эти годы мне казалось, что мы с Денисом единое целое. Две неразрывные половинки…

А все оказывается было фарсом…

Именно это я чувствовала, когда стояла у окна и слушала Дениса.

Каждое слово мужа поражало меня, как удар грома: он не любит меня и не хочет ребёнка.

Тот момент, когда мир вокруг окончательно превратился в пустоту, когда все мечты о семье и будущем рухнули окончательно.

Как бы я не была сильна и уверена в себе, но во мне, как в любящей женщине – жене своего мужа, до последнего теплилась тысячная доля надежды на то, что все окажется иначе. Только увы и ах…

Пока я держась за живот, в котором уже живет наша общая маленькая жизнь, Карпенко говорил, словно обличал меня в каких-то грехах.

Слушая его, во мне окончательно и бесповоротно умирал последний атом веры в мужа как в мужчину.

– Да, я оказался не готов к твоему известию и к такому повороту событий, – произнес Денис, глядя в мои глаза с арктическим холодом, от которого мне хотелось съежиться. – Да, я давно хотел сознаться, что хочу жить своей жизнью, потому что у меня есть другая женщина.

Эти слова разрывали мою душу изнутри.

Я не могла понять, как он мог так легко отказаться от нашей любви и от всего, что мы строили и чего добились вместе…

Вздохнув и собирая свои мысли, я все же в очередной раз хотела услышать Дениса, чтобы понять: почему так все случилось.

Мне хотелось услышать в его словах и голосе, хоть какие-то отголоски того, что он раскаивается в происходящем. Но…

Ничего человеческого, за что можно было зацепиться не случилось.

Денис продолжал свою речь, будто между нами обычный деловой разговор:

– Муза, нам нужно поделить имущество. Я предлагаю все сделать по-человечески. Стоматологический бизнес пусть останется у меня и у сыновей. Тебе я оставлю косметологическую клинику эстетической медицины. Ну, и недвижимость. Здесь я даю тебе право выбора: дом или квартиру. Уверен, что это будет справедливо.

Мне понадобилось время, чтобы осознать, насколько цинична позиция Карповича.

Как он мог предложить мне отказаться от дела всей моей жизни.

Как хватило ума подумать о том, что наши тридцать лет семейной жизни - это черновики его планов на будущее с другой женщиной?

– Бизнес я тебе просто так не отдам, – ответила я, поднимая голову и смотря Денису прямо в глаза.

Говоря, я не испытывала ни страха, ни колебаний. В этот момент внутри меня было лишь твердое намерение отстаивать свои личные границы и свое дело.

Муж был крайне удивлён моей реакцией.

Карпович не ожидал, что я не пойду у него на поводу и откажусь от его щедрого предложения.

Посмотрев на меня раздраженно, он попытался надавить:

– Муза, ты ведь знаешь, что без меня у тебя ничего не получится. Ты не сможешь решать вопросы без моей поддержки…

– Я сама создавала то, что у нас сейчас есть, Денис, – с гордостью произнесла я. – И если ты хочешь выйти из нашей жизни, то я не собираюсь следовать у тебя на поводу и делать так, как ты решил. Выход из этой ситуации простой. Все делить по закону: пятьдесят на пятьдесят. Попилить