Бесприданница. Графская дочка - Надежда Игоревна Соколова

– Отец вызвал учителей. Двое из них прибудут сегодня вечером. И завтра вы уже сможете заниматься.

А тон сухой и официальный, как у клерка, извещающего должника, что пришла пора платить налоги. Мол, берегись, пени уже набежали.

– Вы что-то хотели? – уточнила я.

– Да. Полагаю, нам стоит уединиться, – Ричард замялся.

– В постель лечь? – продолжила я за него.

– Именно, – с облегчением согласился Ричард.

– Без чувств?

– Я умею быть ласковым с женщинами.

Эм… Я, вообще-то, другое имела в виду.

Я, конечно, не ханжа, все понимаю. Брак надо консуммировать. Раз уж вышла замуж, будь добра, стань женщиной во всех смыслах этого слова. Но… Я никогда не думала, что лягу в постель с мужчиной, не испытывая к нему вообще никаких чувств. И не стремилась ставить себя на место девушек, которые были жертвами договорных браков их родителей. Однако здесь и сейчас у меня, похоже, не было выбора. Вряд ли Ричард одобрит вынужденное воздержание без веских причин. Мужчины, похоже, одинаковы во всех мирах.

– Хорошо, – кивнула я. – Но учтите, это тело – девственница.

Ричард неопределенно хмыкнул.

– Вы таким тоном это сказали. Вообще-то, теперь вы находитесь в данном теле. Оно принадлежит вам.

– И не испытываю ни какой радости по этому поводу, – проворчала я, откладывая на стол книгу и поднимаясь со своего кресла. – Мое прежнее тело устраивало меня гораздо больше.

– Не могу сказать, что сочувствую вам, – покачал головой Ричард. – Для меня это дикость – менять тела.

– Для меня до недавнего времени – тоже, – уверила я его.

В ответ – насмешливо-недоверчивый взгляд.

– Прошу, – сменил тему Ричард, повел рукой в приглашающем жесте. – Я сделаю все, чтобы наши с вами постельные игры не доставили вам неприятных ощущений.

Да-да, я верю. Все вы так говорите. А потом начинаете увлекаться.

Я вышла из книгохранилища, вслед за Ричардом направилась по коридору в одну из комнат, его собственную спальню. Именно там должны были состояться те самые игры.

На Земле я девственницей не была. Мужчины у меня периодически появлялись, пусть и не очень часто. В любом случае, опыт у меня имелся. Но здесь и сейчас я начала нервничать. Шла по коридору, считала шаги и понимала, что меня потряхивает. Ощутимо так потряхивает.

– Не волнуйтесь, ничего страшного не произойдет, – попытался меня успокоить Ричард, шедший рядом.

«Спасибо, я в курсе», – так и хотелось мне огрызнуться. Пусть знает, что я – не девочка-цветочек Марлена.

Но я заставила себя прикусить язык. Не сейчас. Не перед консуммацией брака. Не теперь, когда этот высокородный аристократ, бросивший невесту ради пророчества, настроен так серьезно. Он попросту не поймет, не оценит мою язвительность.

Поэтому я промолчала. Шла, как на казнь, ощущала на себе неотрывный взгляд Ричарда и молчала. Потом. Я выскажу ему все потом. Когда стану его женой уже через постель. Да и вообще, любой цветок раскрывается постепенно. Вот и я… Как тот цветок… Раскроюсь…

Мы дошли до спальни. Ричард открыл дверь.

Я перешагнула порог. И уставилась на столик, стоявший у кровати. На нем – бутылка, два бокала, сырная и колбасная нарезки.

– Это что? – я повернулась к Ричарду, вопросительно подняла брови.

– Вам нужно расслабиться, – ответил он так, будто одна фраза объясняла сразу все.

А, то есть сначала меня напоят, а уж потом уложат в постель? Ладно, как скажете. Я не буду сопротивляться. Не в этот раз.

Глава 20

Напиток в бутылке оказался мягким, с приятным послевкусием. Его хотелось пить снова и снова. Коварный, он быстро вскружил мне голову. Вот только эффект оказался не таким, на который рассчитывал Ричард. Он-то мечтал уложить меня в постель. А я… Я сначала запела. Пела все, что приходило в голову, не особо громко, но заунывно.

Ой, мороз, мороз,

Не морозь меня,

Не морозь меня, моего коня.

Не морозь меня, моего коня,

Моего коня белогривого.

Моего коня белогривого,

У меня жена, ох, ревнивая4.

Ах, как скучно мне одной,

Где девался мой покой;

Я любила завсегда,

Пасти стадо здесь одна.

Ныне стадо поди прочь,

День темнее, нежель ночь5;

Покончив с песнями, я начала жаловаться на жизнь. Краем глаза я видела, что Ричард замер у входной двери, не зная, что делать: сбежать или попытаться привести меня в чувство. Так что слушатель у меня имелся.

– Как же все надоело… Что на Земле, что здесь… Всем от меня что-то нужно, все от меня что-то хотят. Одним подавай каждый месяц высокие результаты, другим плати зарплату вовремя. Третьи вообще настаивают, что без замужества женщина и не человек совсем. Мужчина может вести себя, как хочет. Он в этом свободен. А вот женщина обязана выйти замуж. И все равно за кого. Хоть за убийцу. Главное, чтобы борщи ему варила и детей рожала. Да, муж? Ну что ты молчишь? Не молчи. Нет, именно ты не убийца, здесь я не о тебе говорю. Я вообще… Эх, ну вот где справедливость? Где счастье? Где нормальная человеческая жизнь? Взяли закинули в другое тело, в другой мир. Даже не спросили, а оно мне нужно? Сволочи, все сволочи.

Мысли путались в голове. Она кружилась все сильней и сильней. И я сама не заметила, как заснула. Прямо там, где и сидела. В кресле. Мне уже было все равно, где спать. Я хотела… Сама не знала, чего хотела…

Проснулась я вечером. За окном уже опускалось солнце. В комнате царил полумрак. Я лежала на постели, укрытая одеялом. И у меня жутко болела голова. А еще наблюдалась сухость во рту. Похоже, я вспомнила земную безбашенную юность и напилась. Уже здесь, в этом мире, угу.

Стыд-то какой. Представляю, что обо мне Ричард подумал.

Не сдержавшись, я тихонько застонала. Приехали. Не успела замуж выйти, а уже шокировала ненаглядного супруга своим поведением. Что вообще за напиток это был? Сколько я там бокалов выпила-то, что меня развезло? Две-три-пять? Не смешно. Я с такого не пьянею. Не пьянела то есть. На Земле. А вот здесь, в другом мире, мое тело, похоже мне знатно подсуропило. Это у Марлены непереносимость алкоголя, что ли? Или просто не пила никогда? И потому такой результат? Боги, как же болит голова. «Надо меньше пить. Пить надо меньше»6. Как говорили в одном старом фильме. Нет, ну надо ж так. С нескольких бокалов. Стыд и позор.

В дверь постучали. Нет, не так. По двери забарабанили. Кулаками, ногами, монтировкой. Тараном. По крайней мере, именно так