Ты меня бесишь - Анна Шнайдер

пошевелилась и простонала что-то, и Александр приободрился. А ещё взволновался, потому что неожиданно понял: сейчас она придёт в себя, а они… в такой позе. И, кстати, дверь-то не заперта. А если кто-то войдёт?

А-а-а, да и хрен бы с ним!

— Арина, — Бесов вновь легко похлопал девушку по щекам, — Арина, ты слышишь меня?

Она вновь простонала и попыталась открыть глаза, но только поморщилась.

— Голова… болит и кружится…

— Тебе надо давление померить. Ты сама в кресле усидеть сможешь, не свалишься?

— Са… — начала Арина что-то говорить и вдруг замерла.

Бесову показалось, что он в этот момент прочитал её мысли — они были написаны у неё на лице, как на листке бумаги. Арина неожиданно осознала, что сидит не на полу и даже не на стуле, а на самом Александре, — и офигела от этого настолько, что застыла, не понимая, как ей дальше быть. Вряд ли она и в обычном состоянии не растерялась бы, попав в подобную ситуацию, а сейчас, после обморока, тем более.

Бесов, не дождавшись ответа на вопрос, аккуратно ссадил Арину с себя в кресло, чуть слышно хмыкнув, когда она вцепилась в подлокотники, как в спасательный круг, по-прежнему жмурясь, и принялся рыться в своём столе. Тонометр Александр всегда хранил в нижнем ящике, вместе с остальной аптечкой «на все случаи жизни». Случаи в жизни бывают разные, особенно это знают те, у кого есть дети, поэтому лекарствами Бесов не пренебрегал.

Он достал тонометр и начал закреплять манжету на предплечье Арины — и в этот момент девушка всё-таки открыла глаза. Сглотнула, глядя на Бесова, как мышь на кошку, и тоненьким голоском поинтересовалась:

— А что со мной случилось?

— Ты упала в обморок, — ответил Александр, заканчивая «процедуру». — Так, теперь помолчи, пока я грушу качать буду.

Девушка послушалась, и через несколько секунд Бесов вынес вердикт:

— Пониженное у тебя давление. Не катастрофично, но надо бы полежать, кофе выпить или чаю.

— Вы врач разве? — она огрызнулась, но как-то вяло.

— Нет. И, кстати, насчёт врача… Скорую вызывать будем?

— Не надо, — перепугалась Арина. — Зачем? Они ничего не сделают, только больницу предложат, и то не факт. Я лучше к врачу схожу… завтра.

— Ну да, ну да. Или послезавтра. Или на следующей неделе, верно?

— Да.

— Нет, — отрезал Александр решительно. — Так не пойдёт. Иначе ты, балда, до защиты диплома не доживёшь.

— Я не балда! — возмутилась Арина, но вновь вяло.

— Ты ей будешь, если к врачу не пойдёшь. Хорошо, не сегодня — сегодня отлежись. Завтра хотя бы. Понятно?

— Угу, — буркнула девчонка, насупившись. — Можно я пойду?

— Пока нельзя. У тебя голова болит?

— Угу.

— Тогда держи. — Бесов достал из ящика блистер с обезболивающим и протянул Арине. — Бутылка с водой вон, на столе. Выпей одну таблетку, а потом я тебя домой отвезу.

Она взяла блистер, вытащила оттуда таблетку, положила её в рот, запила… и сказала, кашлянув:

— Спасибо. За всё. Но я живу в общежитии, сама доберусь.

Вот как, значит. Тогда она тем более к врачу не пойдёт.

— Я прекрасно знаю, где находится наше общежитие. И не спорь, одну я тебя сейчас точно никуда не отпущу.

— Да всего-то полчаса идти…

— Ага, мимо пустыря и старых заброшенных домов. Отличный план. Ты там в обморок грохнешься, даже на помощь некого позвать будет. Пошли, тут в объезд всего-то минут десять-пятнадцать.

— Александр Андреевич…

— Пошли, говорю.

21

Александр

Девчонка еле передвигала ноги. Вот уж действительно балда — как она думала дойти до общаги? Она бы не дошла, конечно. До морга или больницы — пожалуйста, но в общежитие — нет. Свалилась бы где-нибудь по дороге.

Посадив Арину в машину, Бесов объяснил девушке, что на пять минут отлучится, и помчался в ближайший магазин. Он помнил, что в предбаннике стоит автомат с кофе, и взял небольшой стаканчик капучино, а в самом магазине купил горькую шоколадку в придачу к напитку. А затем, вернувшись к машине, вручил это всё Арине.

— Что это? — пробормотала девушка, с недоумением глядя на стаканчик и плитку шоколада в своих руках.

— Не видишь? — съязвил Бесов, садясь на водительское место. К нему возвращалось прежнее отвратительное настроение, и стоило бы вновь начать называть Мельникову на «вы», но как-то вот не называлось. — Кофе и шоколад. При пониженном давлении — самое оно. Да и вообще тебе надо нормально питаться, иначе ты в обмороки будешь падать ещё чаще, чем открывать файл со своим дипломом.

— Намекаете, что я слишком худая? — насупилась Арина, гневно порозовев. Александр усмехнулся — вот кто о чём, а девушки сразу о внешности!

— Худая, толстая — это дело вкуса. Я тебе про питание говорю, а не про твою комплекцию. Думаешь, я не замечаю, что ты мало ешь?

— Когда вы это успели заметить? — вытаращила глаза Арина, и тут пришла пора смущаться уже Бесову.

Он и сам не знал, когда точно успел это заметить. Просто постепенно вырисовалась такая картина, хотя он не следил за Ариной специально. Пару раз видел её в столовой с одним только супом на подносе, ну и в лаборатории она даже чай никогда не пила, не то чтобы хрустеть печеньем или крекерами.

Но признаваться в этом — себе дороже. Поэтому Бесов многозначительно промолчал, сделав вид, что очень занят выруливанием машины со стоянки на улицу. И, когда пауза начала затягиваться, сменил тему:

— Открывай стаканчик и пей уже, а то остынет. И шоколадкой не забудь закусить.

Мельникова недовольно вздохнула, но послушалась. И сделала всё молча. Александр пару раз косился на неё, пока они ехали к общежитию, — и ему казалось, что Арине постепенно становится лучше.

— В общем, — сказал Бесов, когда заметил, что девушка допила кофе, — завтра у тебя выходной. Увижу в институте — выгоню. Лежи, отдыхай. Только к врачу сходи обязательно. Тебе, возможно, витамины какие-нибудь нужны. Железо уж точно необходимо, ты белая, как снег зимой.

— Снег всегда белый, не только зимой… — буркнула Арина, и Бесов засмеялся.

— Правда, что ли? А сейчас какой снег на обочине дороги лежит — тоже белый? Мне кажется, он скорее коричневый. Даже чёрный