Убит тобой - Татьяна Семакова

Тихон сдавленно ржет.

– Ну и мозг… – выдувает он, прежде чем выйти. – Спасибо! – кричит с улицы.

Я прыскаю и заканчиваю омовения с глупой улыбочкой. Вытираюсь, надеваю футболку, обматываю голову полотенцем, в той же воде стираю блузку и белье. На все уходит не больше получаса, но я так устаю, как будто отпахала смену на литейном заводе. От рассвета до заката.

Подхватив одно ведро, я кое-как доношу его до входа и возвращаюсь за вторым. Обуваюсь, открываю дверь и сталкиваюсь с хмурым взглядом Карелина.

– Догадливая, где не надо, – недовольно комментирует он мою самостоятельность. Шагает в дом и забирает оба ведра.

Я смотрю через щель на его широкую спину и крепкие руки с выпирающими бугорками напряженных мышц. Долго смотрю, пока он не выплескивает грязную воду за низкий забор из деревянных колышек. Прикрываю дверь и очень четко осознаю, что нужно убирать его из моей жизни как можно скорее. Со всеми его подкатами, улыбками, галантностью и помощью. Иначе однажды возьму в руки банку огурцов, которую закрывала летом, поставлю обратно и пойду жрать пустую картошку. Открыть-то некому будет.

– Мирон не звонил? – выкрикиваю я, приоткрыв дверь.

– Нет! – шумит он откуда-то сбоку. И не успеваю я закрыть дверь, как раздается трель звонка. Через две секунды Тихон появляется в поле моего зрения с вытянутым от удивления лицом и расширенными глазами. – Ведьма, – заявляет он, таращась мне в глаза. – Да, – отвечает на вызов. Прикрывает динамик ладонью и шикает на меня: – Скройся, полуголая. Скорее посочувствовать, – говорит он уже в телефон, а я шныряю за дверь.

Где-то через минуту Тихон проходит на кухню, где я гипнотизирую взглядом хлеб, раздумывая, забить ли им пустой желудок или дождаться чего поинтереснее. И выглядит он мрачнее тучи.

– Если ты сейчас скажешь мне, что двери нет, я буду настаивать, что ее успели заложить, – предупреждаю я строго. – Я не шучу.

Тихон слабо улыбается и фокусируется на моем лице. Очень внимательно разглядывает, будто видит впервые. Я непонимающе хмурюсь, появляется ощущение, что со мной что-то не так.

– Чего? – бурчу я, стирая несуществующую грязь со щек.

– Мирон в тупике, – сообщает он, с трудом разжав зубы. – Номер занят до пятницы, те сотрудники, которых удалось отловить, горничную не узнали. Или сделали вид. А мне очень не хочется быть злым, и в то же время подвесить кого-нибудь к потолку и как следует отделать.

Я медленно расправляю плечи, и кажется, будто кто-то проталкивает сквозь мое тело здоровенный штырь.

– Меня? – уточняю я шепотом.

Тихон проходит, держа руки в карманах. По мере его приближения я поднимаю голову, чтобы не упустить перемену на его лице. Знак, когда мне следует уносить ноги. Но, так и не обнаружив в нем ничего угрожающего моему здоровью, остаюсь на месте.

– Нет, – слабо качает головой Тихон, подойдя почти вплотную. Вытаскивает из кармана одну руку, ласково проводит большим пальцем по моей скуле. – На твой синячок мне смотреть тошно. Займусь мясом.

Он быстро разрывает зрительный контакт и идет к холодильнику.

Я стряхиваю с себя остатки забвения, на время остановившего мыслительный процесс, разворачиваюсь к столешнице и барабаню по ней пальцам, будто играю на пианино.

– Слушай, – выдаю я задумчиво через пару минут, – а та блондинка из номера напротив… как думаешь, она, ну… эскортница?

– Да просто шлюха, – бросает Тихон равнодушно. – Эскорт побогаче.

– Ага, ясно… Я просто видела у бара таких девушек. Со сцены вообще весь зал как на ладони. – Разворачиваюсь к Тихону, а он замирает с шампуром в одной руке и куском шашлыка в другой, капая маринадом на стол. – Вряд ли это что-то даст, но они вместе спускались в лифте и…

Карелин бросает все на стол, вытирает руки полотенцем и достает телефон из заднего кармана джинсов. Дергается к двери, но обходит стол, прямой наводкой надвигаясь на меня. Захватывает мою голову за затылок и импульсивно целует в лоб, после чего быстро выходит, на ходу набирая брату.

– Найди шлюху, – отдает он приказ в трубку, а я довольно улыбаюсь и принимаю на себя обязанности по нанизыванию мяса, обдумывая, что еще можно предпринять.

Допустим, блондинку Мирон найдет. Будет ли от этого хоть какой-то толк – большой вопрос. Все равно нужно убедиться, что дверь между номера есть, иначе недоверие ко мне будет только расти, и на одних воспоминаниях о проведенной вместе ночи я долго не протяну. А еще – выяснить, чьим волшебным ключом горничная открыла дверь. И, в идеале, раздобыть мне вещей. Потому как без трусов я себя чувствую, мягко говоря, дискомфортно.

Когда Тихон возвращается, пристраивая на стул ведро воды, я задаю наводящий вопрос:

– Ты говорил Мирону, что повысил класс номера?

– В том, который я снял изначально, я бы и один ночевать не стал, – слабо морщится Тихон. – Клоповник. Там я встретился с человеком, который передал мне флешку.

– Кто выбрал место?

– Я. С расчетом поужинать после. И, предвосхищая вопрос, сообщил место в последний момент. Но, похоже, парень прокололся. Мирон был у него дома, там все вверх дном, его самого нет.

– Можешь чуть детальнее? – прошу я, сморщив нос. – Хочу понимать, что вообще происходит.

– Детальнее… – выдувает Тихон и подходит к столу. Берет шампур и присоединяется к работе. – Моя бывшая жена залетела от одного видного политического деятеля.

– И как далеко его видно?

– Отсюда и до Москвы.

– Это плохо, – вздыхаю я.

– Это кабздец как плохо, – подтверждает он с кивком. – Мужик метит в мэры на сентябрьских выборах. Но самое поганое не это, а то, что он узнал обо всем в последний момент. Если точнее, в тот же день, как я получил компромат. Я – двумя неделями ранее, за ней довольно долго присматривал детектив. Она – с пузом и доказательствами, политик – в безвыходной ситуации, я – в отчаянной попытке добыть хоть что-нибудь, чем можно на него надавить.

– То есть, ему придется либо откупаться от нее всю жизнь, либо взять в жены, чтобы хоть как-то контролировать аппетиты. Верно уловила?

– Верно. И учитывая, что он вдовец, второй вариант выгоднее по всем фронтам. Но есть одна