Рассветная мечта - Татьяна Владимировна Голубева

И вот она открыла первый альбом. Черно-белые фотоснимки, насмерть приклеенные к картону силикатным клеем, пожелтели, покрылись ржавыми пятнами, рассмотреть их было трудно, однако можно было не сомневаться в том, что на этих фотографиях была изображена сама Наташа. Снимал явно совсем неопытный любитель, младенец застревал то в нижнем углу кадра, то где-то сбоку, но, конечно же, дело было не в этом. Главное — альбом повествовал о Наташиной жизни с самых первых ее дней. И под каждым снимком была дата, выцветшие чернила едва различались на сером картоне листов. Вот Наташа — голенький младенец, беззубо улыбающийся в объектив. Вот Наташа в смешном пышном чепчике и распашонке, мусолит погремушку. Вот Наташа ползет к уродливому плюшевому медведю. «Надо же, — мимоходом подумала девушка, — какие тогда страшные игрушки были, не то, что сейчас. Идешь мимо витрины детского магазина — душа радуется». А вот Наташа уже уверенно топает, держась за мамину руку, правда, мама в кадр не вошла, виден только подол ее цветастого платья. Кто же это фотографировал, вот интересно… надо у Ольги Ивановны спросить. Она наверняка знает. Она все знает об их семье, до последней мелочи. Бабушка тайн от подруги не имела.

Однако на пятилетием возрасте летопись внезапно оборвалась. В альбоме оставалось еще много чистых листов… и тут Наташа вспомнила, как когда-то задала маме вопрос: а почему ее больше никто не фотографирует? Мама тогда начала что-то объяснять насчет папиного друга, который и делал фотографии, а потом уехал, но быстро сменила тему. А спустя какое-то время этот альбом куда-то задевался, что было в их доме явлением совершенно естественным, и остались только два альбома — со снимками эпохи бабушкиной молодости да отцовских студенческих лет. И все. Но теперь-то перед Наташей лежали целых шесть альбомов! Интересно…

Наташа заглянула под следующий переплет — ага, туг все знакомое. Бабушка на комсомольских стройках, Ольга Ивановна и куча незнакомых людей, одетых в странные широкие штаны, бесформенные рубахи, вообще каких-то других, непохожих на современных, а за их спинами — разнообразные металлические конструкции, наводящие тоску. Так, а тут что? Ага, это как раз юность папы. Тоже все привычное с детства.

Наташа придвинула к себе те три альбома, что таили нечто ей неведомое. И почему-то ее охватило волнение, даже легкий страх; неужели она боялась узнать что-то новое о собственной семье? С чего бы это?

Однако ничего страшного в альбомах не обнаружилось. Самые обычные фотографии. Коллектив маминого НИИ в день какого-то особого события — все сидят перед фотокамерой стройными рядами, с напряженными лицами и вытаращенными глазами. Мама слева, в среднем ряду. Какая она красивая… только прическа уж очень старомодная. Ну, тогда все так причесывались, бедняжки. Мелкие завитки химической завивки делали женщин на коллективных снимках похожими на стадо баранов. Светленькие и темненькие. Вот и вся разница. Так, а тут ее родители на природе, и тоже с коллективом, только это папин институт. Похоже, Павловский парк. Неплохо устроились, на травке, под высокими старыми деревьями… Но детей тут нет. Значит, был выезд только для взрослых. А вот и пикник с детишками. Тоже в парке. Но Наташа почти не видна, спряталась за чьими-то широкими плечами. А вот зима, мама в старом пальто с облезлым воротником из черно-бурой лисицы — во дворе их дома, замахивается на фотографа, собирается запустить в него снежком…

Но тут Наташа почувствовала, насколько она устала. И, оставив альбомы на кухонном столе, вымыла чашку и отправилась спать.

* * *

В понедельник все вернулось в прежнюю колею — днем работа, вечером учеба. Но теперь по выходным Наташе звонила не только Ольга Ивановна, а еще и Алла, с нетерпением ожидавшая окончания подругой курсов, но прекрасно понимавшая, что пока Наташе не до забав. Алла всегда была человеком, ценящим и свое время, и чужое, а чужое в особенности. Тем более, что Наташа успешно осваивала науку, с точки зрения Аллы, совершенно непостижимую — бухгалтерию. Это вам не жук начихал! Это цифры, это деньги, это огромная ответственность! А заодно и приличная зарплата, что тоже немаловажно. Алла искренне сочувствовала подруге, живущей так скромно, однако в ее сочувствии не было обидной жалости, нет. Алла действительно была человеком умным. Несмотря на молодость, она прекрасно понимала, что такое жизнь, и знала, что далеко не всегда все зависит от наших желаний и даже усилий. Да и в Египте она навидалась всякого. Такая нищета в России никому и во сне не приснится. Так что пока Алла просто предвкушала радости будущего общения со школьной подругой.

Наташа тоже — пожалуй, впервые в жизни — жаждала общества ровесницы. Но дело прежде всего. И как ни хотелось ей провести еще вечерок с Аллой за чаем с пирожными, она не позволяла себе отвлекаться и расслабляться. Иногда Наташу саму удивляли собственные твердость и настойчивость. Ну да, конечно, ей с детства повторяли, что начатое нужно обязательно доводить до конца и если обещал — ; сделай… но при этом ее отец и мама сами преспокойно бросали любое дело на полдороге, увлекшись обсуждением очередной гениальном цитаты из очередного гениального классика. В результате им удалось привить дочери такую неприязнь к классической литературе, о какой они и не подозревали. Наташу мутило от одного только имени господина Тургенева. А заодно и Чехова. А заодно и Куприна. И так далее. Но, разумеется, Наташа и виду не подавала, не желая огорчать родителей. Зато теперь она будет читать совсем другие книги. Те, которые читают все вокруг и к которым ее образованные папа и мама относились с нескрываемым презрением. Как и к сериалам. Но Наташа прочла уже несколько романов Марининой, и ей они очень понравились. Очень. В них говорилось о жизни, настоящей, хотя и наполненной иной раз довольно странными событиями. Немножко неестественными. Ну, есть ведь и другие авторы. Их книги Наташа тоже скоро прочитает. Как только освоит новую профессию.

А осваивать эту профессию Наташе с каждым днем становилось все интереснее. Тем более что обе дамы в бухгалтерии фирмы Вадимыча с готовностью отвечали на ее вопросы, помогали разобраться в особенно трудных задачах и вообще относились к Наташе как две любящие тетушки. Главный бухгалтер Элиза Никаноровна считала Наташу девочкой очень способной и пророчила ей большое будущее.

— Ты, Наташенька, через пару лет таким специалистом станешь, каких поискать! — обещала она. — Тебя в любой фирме на руках носить будут! И