Вторая жена - Юлия Олеговна Чеснокова

Саня выглядит безобидно, если не давать ему пить, и разговаривать с ним довольно приятно, о жизни, обо всём. Он не увиливает от ответов, как это делал иногда Набиль, не сводит серьёзные темы к шутке. Почему бы и не провести время со своим земляком? Нефтяником. Что под этим подразумевала переводчица?

— Хорошо, давай завтра пройдёмся.

— Отлично! А номер свой дашь?

— Зачем?

— А как же мы иначе договоримся о точной встрече?

— Назначим её и явимся.

— Ты хочешь меня кинуть, да, Лен? Не прийти.

— Я похожа на такую коварную особу?

— Все женщины коварны!

— Не более мужчин, — засмеялась я.

Глава IX

Мы ещё около часа просидели в ресторане, болтая обо всём подряд. Было довольно весело и это действительно отвлекало меня от моих мыслей о несчастной, несостоявшейся любви. Потом я разрешила себя проводить до дома, до подъезда. Саша сказал, что зайдёт за мной завтра, в таком случае, точно в указанное время. Затем я вызвала ему такси — в смысле, заплатил он сам, просто я помогла ему с приложением и разобраться в указании адреса — и он уехал, не попытавшись приставать или хотя бы поцеловать. Мы просто поужинали, как и договаривались.

Ему было тридцать восемь. Александр оказался приятным собеседником и вовсе не грубияном-матершинником (хоть и приходилось поправлять его временами). Лицо без нетрезвых нот выглядело куда лучше, но всё равно, вряд ли бы у меня что-то могло получиться с разведённым мужчиной, у которого, к тому же, уже есть дочь. Я, допустим, захочу своих, а он так и будет метаться на две семьи? Я гадала не о Саше конкретно, а вообще прикладывая ситуацию на абстрактную возможность. Нет, всё-таки, разведённые, с прицепом и багажом — не моё. Опытность в мужчине прекрасна, но не такая.

Я вошла в квартиру и разделась, когда у меня зазвонил телефон. Первая мысль была: «Саша что-то забыл?» — но я сразу же вспомнила, что мы не обменялись номерами. Достала мобильный и чуть не выронила его. На экране горело имя «Набиль». Сердце пошло в пляс и бросило в жар всё тело. Хотела сразу же поднять, но ощутила, как язык заклинило где-то в области горла. Побыстрее продохнув, я поднесла трубку к уху:

— Да?

— Привет.

Звук его голоса напомнил мне о почти что утерянном счастье. Зачем он звонит? Что ему нужно? Нет, я больше не хочу верить в лучшее, надеяться, чтоб потом разочароваться! Зачем он не даёт забыть себя? И в то же время, я до безумия рада, что не даёт.

— Алло? — позвал Набиль.

— Да-да, я слушаю.

— Как дела?

— Да вроде бы… всё отлично, — заставила сказать себя я. Отлично? Без него? Да я плакала несколько вечеров и сокрушалась, думая, что ты бросил меня, разбил сердце!

— Элен… я… был очень занят и всё никак не мог позвонить. Прости.

За три с лишним недели? Не нашлось и пяти минут свободных? Что за ложь, что за бред? Сказать это вслух — начать ссориться и скандалить. Я лучше промолчу, делая вид, что поверила. Узнаю, что он хочет.

— Ты злишься? — почувствовал он.

— Зачем ты звонишь?

— А не надо было?

Любовь подошла к порогу с ненавистью. За такой вопрос хотелось сильно и больно ударить его. Ещё такой спокойный! Неужели не понимает, как заставил страдать меня?

— Может, надо было сделать это чуть раньше?

— Я же сказал, что был занят. У меня действительно не получалось позвонить. Набрать на одну минуту и оборваться на середине, потому что вечно что-то отвлекает? Элен, не злись.

Классная просьба. Пропасть без объяснений и потом вот так запросто: «Не злись».

— Я завтра прилетаю в Париж, — сказал он, и меня заколошматило. Приезжает! В Париж! Он будет здесь! — Увидимся?

— Да! Хорошо… — И тут мозг выдал: «Саша. Завтра. Прогулка». — О, то есть, смотря во сколько? Я буду немного занята днём.

— Чем? Перенести можешь?

Перенести? Нет, потому что мы не обменялись номерами, и Саша придёт прямо к подъезду. О, господи, нет, главное, чтоб они с Набилем не пересеклись.

— Нет, я никак не могу перенести. Но это, возможно, много времени не займёт.

— Я прилечу часов в десять утра, в обед рассчитывал увидеться с тобой.

А мы договорились с Сашей на двенадцать. Чёрт, чёрт! Я так хочу увидеть Набиля, ещё хоть раз… даже если это будут окончательные объяснения и расставание. Он подсыпал соли на рану:

— Я соскучился, Элен, и очень хочу тебя увидеть.

— Я…

— А ты разве нет?

— Д-да… я тоже. Но я никак не могу отменить одно дело, правда.

— Я прилетел всего на два дня, неужели ничего нельзя подвинуть?

— Я бы и рада, но никак, это не от меня зависит.

— А от кого? Позвонить твоему руководству?

— Нет-нет-нет, это… семейные обстоятельства, одним словом.

Семейные! Ну да, Александр из Новосибирска, а там живёт двоюродный брат моего отца. Родня мы с Саней, как ни крути. Ага. Зачем я только ввязалась во всё это? Зачем пошла с ним ужинать? Почему не подождала немного, пока не прояснится всё с Набилем?

— Вот как… что ж, ты наберёшь меня, как освободишься?

— Конечно! Сразу же.

— Я буду ждать.

— Мог бы для начала написать, как прилетишь. И вообще, начать писать и звонить чуть чаще, чем раз в три недели.

— Я исправлюсь, Элен, — пообещал Набиль. — Добрых снов!

— Спокойной ночи!

Я опустила руку с телефоном. Меня всё ещё потряхивало. Он позвонил! Он возвращается! Он не бросил меня! И мы… не расстались? Ох я ему выскажу! Нельзя так делать, даже если вспылил и обиделся, надо давать девушке знать, что между вами ничего не закончилось. Мы же мнительные, мы считаем, что всё — конец света, обрыв, пропасть. Совершаем глупости, вроде знакомств с подвыпившими туристами. Я стала испытывать к Александру неприязнь из-за того, что его вмешательство откладывало нашу встречу с Набилем. Спуститься завтра и сказать, что приболела? Плохо себя чувствую? Нет, ненавижу врать, не хочу, не буду! Пройдусь с ним примерно час, по ближайшему району и отправлю гулять в Версаль. Без меня.

Мне не хотелось бы потратить время на переодевание и пересборы после прогулки с Александром,