Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

– ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ КОРОЛЕВОЙ!

Морфрост улыбнулся – слабо, угасающе.

– Ты… уже… королева, – выдохнул он. – Моя… королева. Навсегда.

Последний вздох.

Последнее слово.

Последнее касание.

Тело в моих руках задрожало.

Растворилось.

Превратилось в свет.

Серебристый. Мерцающий. Холодный.

Он рассыпался снегом.

Хлопья закружились вокруг меня – лёгкие, искрящиеся, прекрасные. Они танцевали в воздухе, оседали на ладони, таяли, оставляя только холод.

Я осталась одна. На коленях. С пустыми руками. С короной на голове. С его магией внутри. С его воспоминаниями в душе.

Живая.

Но больше не человек.

Сильная.

Но разбитая.

Королева.

Но без короля.

Я закричала снова – и мир ответил.

Буря взорвалась.

Метель обрушилась с новой яростью – дикой, скорбящей, неуправляемой. Лёд прорвался из земли во все стороны – шипы, когти, стены. Температура рухнула ещё ниже. Снег падал и падал – бесконечный, погребающий.

Я не могла остановить это.

Потому что внутри была буря.

Сильнее любой магии.

И имя ей было – горе.

Глава 35

– Элиза…

Голос донёсся откуда-то сбоку – слабый, хриплый, еле слышный.

Я подняла голову медленно, с трудом. Слёзы застыли на щеках ледяными дорожками, резали кожу. Лис лежал в нескольких метрах от меня, прислонившись к обломку камня. Раненый, окровавленный, умирающий. Но живой. Его рука была протянута ко мне, пальцы сжимали мятую, грязную бумажку, испачканную кровью.

– Наконец… – выдохнул он, и голос дрожал от боли и чего-то ещё. Облегчения? Понимания? – Наконец я всё понял…

Я встала на негнущихся ногах и подошла к нему, опустилась рядом на колени.

– Лис…

– Жертва, – он кашлянул, кровь брызнула на губы. – Это не… убить себя. Не смерть физическая. А… отдать. Полностью. За кого-то. Всю жизнь… всю суть… без остатка.

Он перевёл дыхание, каждое слово давалось с трудом.

– Фейри… мы чистая магия. Когда умираем… возрождаемся. Или уходим выше…

обретаем покой… сливаемся с миром. Но отдать суть… – голос сорвался. – Это страшнее смерти. Это… стереть себя полностью. Без перерождения. Без покоя. Без высшего уровня.

Просто… перестать существовать. Навсегда. Как будто тебя никогда не было.

Он посмотрел на меня, и в янтарных глазах мерцал слабый, умирающий свет.

– Морфрост… сделал это. Отдал себя… за тебя. Стёр свою душу из мироздания. Значит…

Он протянул бумажку. Я взяла её дрожащими пальцами и развернула. Руны. Ритуал. Кровь четырёх королей, слова силы, жертва. Сердце пропустило удар.

– Лис, это… это то, что я думаю?

Он кашлянул снова, тело сотрясла судорога. Рука скользнула за пазуху – медленно, с видимым усилием – и вытащила маленький флакончик. Стекло тёмное, внутри двухслойная жидкость: чёрная, как нефть, на дне и белая, как ртуть, сверху. Они не смешивались, граница между ними была чёткой, абсолютной – как граница между светом и тьмой.

– Кровь… падших, – прохрипел он, протягивая флакон.

Я схватила его и зажала в ладони. Жидкость внутри была холодной – обжигающе холодной, стекло обмораживало пальцы. Я вскочила и развернулась, окидывая взглядом поле битвы. Снег, тела, обломки, хаос. Метель стихла, но всё вокруг было перевёрнуто, разбросано, растоптано.

Там – край кожаной сумки торчал из-под обломка стены. Я бросилась к ней, схватила, потянула. Ремень порвался, сумка вывалилась, содержимое высыпалось на землю: свитки, травы, осколки стекла. И один флакон. Один-единственный. Целый, запечатанный. Внутри – алая густая жидкость. На пробке резьба, символ весны – цветок.

Кровь Верены. Королевы Весны.

Только один флакон. Всего один.

Паника сжала горло. Я принялась рыться в остатках сумки, переворачивая каждый клочок ткани, каждый обломок.

– Где остальные?! – закричала я в пустоту. – ГДЕ?!

Ничего. Остальные флаконы пропали – разбиты бурей, раздавлены в битве, потеряны навсегда.

– Нет, нет, нет… – руки задрожали, флакон чуть не выскользнул. – Это невозможно! Мне нужны все четыре! Слышишь?! ВСЕ ЧЕТЫРЕ!

И тогда мысль ударила меня – резко, ясно, как вспышка молнии.

Кровь уже пролита.

Я замерла и посмотрела вниз, на землю под ногами. Камни, грязь, снег. И кровь. Повсюду кровь. Тёмные пятна расползались по земле, пропитывали трещины, окрашивали лёд.

Кровь Оберона – там, где его тело лежало у разрушенной стены. Огромная лужа, алая, густая, ещё не замёрзшая.

Кровь Морфроста – там, где он держал меня последний раз. Где исчез. На камнях портала оставались капли.

Дыхание сбилось. Земля уже пропитана их кровью. Мне не нужно собирать. Мне нужно соединить.

Я развернулась к Лису и встретилась с ним взглядом. Он смотрел на меня сквозь пелену боли, но в ярких глазах читалось понимание и ожидание.

– Кровь Рована, – прошептала я, и голос дрожал. – Где мне взять кровь Рована?

Лис улыбнулся – слабо, криво, но в этой улыбке было что-то похожее на торжество и облегчение. Он кивнул едва заметно и показал на свой бок. Туда, где рана зияла чёрной дырой, откуда текла кровь – не останавливаясь, не замедляясь. Алая, густая, пропитавшая всю одежду, стекающая на камни.

– Более чем… достаточно, – прохрипел он.

Мир качнулся. Я смотрела на него – на раненого, истекающего кровью лиса-оборотня, что лежал у камня и умирал. На сына Рована. На принца Осеннего Двора. На изгнанника, бастарда, того, кто всю жизнь искал ответ на один вопрос. И нашёл его здесь, сейчас, в последние минуты своей жизни.

Жертва.

– Лис…

– Иди, – выдохнул он, и голос был твёрдым, несмотря на слабость. – Иди. Проведи ритуал. Пока… пока не поздно.

Я смотрела на него ещё мгновение, потом развернулась и побежала к порталу. Слёзы текли по щекам – горячие, человеческие, последние. Я шептала сквозь рыдания одно слово, снова и снова:

– Спасибо… спасибо… спасибо…Прости, Лис. Прости, что не могу остаться. Прости, что выбираю ритуал. Но если он сработает – если я смогу вернуть его – может быть, может быть, останется шанс спасти и тебя.

Я зажала два флакона в руках и развернулась. Побежала к тому месту, где исчез Морфрост – там, на камнях портала, ещё виднелись следы его крови. Опустилась на колени и положила бумагу с рунами перед собой.

Четыре стороны света. Четыре двора. Четыре короля. Плюс двое древних.

Руки тряслись, когда я откупоривала флакон с кровью Верены. Запах ударил в нос – сладкий, медовый, пьянящий. Я перевернула флакон, и алая жидкость потекла на землю медленно, вязко, впиталась в камень – и вспыхнула.

Кровь изменилась прямо на глазах, прямо в камне. Из алой стала золотисто-зелёной, цвета молодой листвы, цвета весны. Линии побежали от пятна – тонкие, мерцающие, светящиеся весенним