Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

Стрела. Зелёная, изумрудная, с наконечником из чистого яда, который светился и пульсировал зловещим светом. Она торчала из моей спины и вышла спереди, из груди, между рёбер. Алая горячая кровь хлынула, пропитала тунику и закапала на землю.

Я попыталась вдохнуть, но воздуха не было. Только боль – жгучая, разрывающая, невыносимая.

Битва замерла. Воины перестали сражаться. Морфрост и Оберон замерли, их клинки всё ещё соприкасались. Все обернулись в мою сторону.

Я медленно повернула голову и увидела её.

Верена.

Она стояла на холме, в сотнях шагов от меня. Верхом на золотистом олене, рога которого были украшены розами, шипами, изумрудами. Лук в её руках – длинный, изогнутый, сотканный из живых лоз. Тетива всё ещё дрожала от выстрела.

Платье её развевалось на ветру – алое, почти прозрачное, но в нём было что-то хищное, смертоносное. Зелёные волосы сверкали на солнце. Глаза – хищные, холодные, полные ярости и боли.

Верена не говорила. Не кричала. Не угрожала.

Она просто смотрела на меня. Холодно. Пусто.

Женская ярость – тихая, смертоносная, абсолютная.

Она убила меня. Без слов. Без объяснений.

Просто выстрелила.

И попала.

Мир качнулся.

Я упала на колени перед порталом и руки скользнули по камню, оставляя алые следы. Боль пульсировала в груди – тупая, жгучая, расползающаяся. Дышать было трудно. Каждый вдох давался с усилием.

Где-то сзади раздался крик – такой громкий, такой отчаянный, такой полный боли, что земля задрожала под коленями.

Моё имя.

Он кричал моё имя.

Я попыталась обернуться, но тело не слушалось. Руки дрожали. Кровь текла – тёплая, липкая, слишком быстро.

Портал мерцал передо мной. Так близко. Всего в шаге.

Но этот шаг был равен вечности.

Глава 34

– ЭЛИЗА!

Голос Морфроста разорвал реальность.

Я почувствовала его всем телом – как ударную волну, что прокатилась по мёртвым землям, заставила камни задрожать, согнула деревья. В этом крике была вся его боль, весь ужас, вся любовь, что он не умел выражать словами.

В этом крике было его сердце.

И оно разбивалось вдребезги.

Я попыталась повернуть голову – увидеть его последний раз – но тело не слушалось. Шея не поворачивалась. Глаза не фокусировались.

Всё, что я видела – портал. Мерцающий, манящий, ускользающий.

Так близко…

И тогда мир взорвался.

***

Холод.

Не тот, что я чувствовала раньше – лёгкий, освежающий, приятный. Нет. Это был холод абсолютный. Первозданный. Холод, что существовал до рождения звёзд, до первого вздоха жизни. Холод космической пустоты, безжалостный и всепоглощающий.

Температура рухнула.

Мгновенно.

Воздух замёрз – я слышала, как он трещит, кристаллизуется, превращается в ледяную пыль. Моё дыхание, что вырывалось хрипом, стало белым паром, густым, плотным. Он висел в воздухе, не рассеиваясь, застывал крошечными льдинками.

Земля под коленями затвердела – мёртвая трава, пропитанная кровью, обледенела, почернела, рассыпалась. Камни портала покрылись инеем за секунду, побелели, заискрились.

И буря началась.

Ветер ворвался ниоткуда – ледяной, режущий, воющий, как раненый зверь. Он не просто дул. Он рвал. Срывал пепел с земли, поднимал обломки, швырял их в стороны. Снег закружился – не мягкий, не пушистый, а острый, как битое стекло. Хлопья резали кожу, слепили глаза, забивались в рот.

Метель сгустилась, превратилась в стену белого хаоса.

Буря жила своей жизнью – дикой, неуправляемой, рождённой из отчаяния. Она кружилась, набирала силу, росла, как живое существо. Снежный смерч взметнулся к небу – белый столп, вращающийся, воющий, пожирающий всё вокруг.

Я ничего не видела. Только снег. Только ветер. Только белую пелену, что окутала мир.

И сквозь вой бури – звук.

Треск.

Хруст.

Словно ломались кости гиганта.

Лёд рос.

Вырывался из земли, как живой организм. Шипы – длинные, острые, толстые, как стволы деревьев – пронзали почву, взметались вверх, расползались во все стороны. Они росли с невероятной скоростью, каждый сантиметр сопровождался оглушительным треском.

Один шип пробил землю в метре от меня, вырос на три метра за секунду, расщепился на десяток острых игл. Другой прорвался сквозь камень, разорвал его, как бумагу. Третий, четвёртый, десятый – лёд захватывал всё, превращал мёртвую землю в ледяной лес, в замёрзший лабиринт из шипов и когтей.

Я слышала крики.

Солдаты Оберона. Воины Лета, что ещё стояли после битвы. Они бежали, пытались укрыться, но лёд был быстрее.

Один из них не успел – шип пронзил его снизу, прошёл сквозь живот, вышел из спины. Кровь брызнула, но не успела упасть. Замёрзла в воздухе – алые капли превратились в рубиновые льдинки, упали на землю, зазвенели.

Другой солдат попытался отбить ледяной клинок мечом – лёд расколол сталь, как гнилое дерево, пробил доспех, вошёл в грудь. Крик оборвался. Тело обледенело за три секунды – кожа побелела, покрылась инеем, глаза помутнели, застыли. Он превратился в ледяную статую, что рухнула и разбилась на куски.

Один за другим они падали, замерзали, умирали. Лёд не щадил никого. Он рос, множился, пожирал всё живое.

Воины Морфроста отступили – быстро, синхронно, словно знали, что надвигается. Они отошли к краю круга, встали в ряд, не двигаясь. Холод не трогал их. Метель обходила стороной. Они были частью зимы, и зима узнавала своих.

Но двенадцать солдат Лета не были.

Температура упала ещё ниже – настолько, что воздух стал плотным, тяжёлым, почти твёрдым. Последние воины падали один за другим – их кожа синела, дыхание останавливалось, сердца замерзали в груди.

Двадцать секунд.

Этого хватило, чтобы солдаты Оберона перестали существовать.

Только ледяные статуи остались – двенадцать фигур, застывших в агонии, окружённые лесом ледяных шипов.

Сквозь белую стену метели я увидела движение.

Морфрост.

Он не стоял. Он бежал.

Бежал сквозь свою собственную бурю, сквозь хаос, что он сам создал. Плащ развевался за спиной, белые волосы хлестали по лицу. Снег слепил глаза, ветер сбивал с ног, но он не останавливался.

Он бежал ко мне.

Буря крутилась вокруг него, но словно избегала касаться. Смерч раскалывался надвое, пропуская его, снова смыкался за спиной. Лёд вырастал у его ног – не на пути, а под ногами, образуя дорожку, по которой он мчался.

Где-то сбоку – движение.

Оберон.

Король Лета попытался подняться, опираясь на меч. Кровь текла из раны на боку, окрашивала доспех. Лицо его было бледным, искажённым болью, но глаза горели яростью.

Морфрост даже не посмотрел на него.

Просто взмахнул рукой – резко, яростно, не замедляя бега.

Чёрный смерч вырвался из ниоткуда, обрушился на Оберона, подхватил его, швырнул в сторону.