Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

– Я больше не раб, – выплюнул Лис, и слова прозвучали как клятва, как вызов. – И ты не мой хозяин.

– Нет? – Оберон поднял бровь, и в его янтарных глазах плеснуло что-то тёмное, опасное. – Странно. Я всё ещё чувствую запах моей магии на тебе. Ты носил мои цепи так долго, Лис. Столетиями. Думаешь, можешь просто взять и забыть? – Он сделал шаг вперёд, и земля под его ногами задымилась. – Рабство – оно не исчезает. Оно остаётся. В костях. В крови. В душе.

Лис не ответил. Но я видела, как побелели его костяшки на рукояти кинжала, как задрожали плечи.

Оберон улыбнулся шире.

– Вот и хорошо. Знай своё место.

Он поднял руку, и пламя вспыхнуло между его пальцев, сгустилось, приняло форму – меча, длинного, изогнутого, из чистого огня. Жар от него был таким сильным, что воздух задрожал, заплясал.

Лис метнулся вперёд.

Быстро. Смертоносно. Кинжал взмыл, нацелился в горло Оберона – точно, без колебаний.

Оберон даже не дёрнулся.

Огонь хлестнул между ними – стена пламени, ослепительная, раскалённая, взметнувшаяся из земли, как живая преграда. Лис не успел остановиться. Врезался в неё. Отлетел назад, упал на колени, зашипел от боли. Рукав его плаща дымился, ткань обуглилась. Кожа на руке покраснела, покрылась волдырями.

– Жалко, – произнёс Оберон с лёгкой скукой, словно наблюдал за неудачным спектаклем. – Я ждал большего.

Он взмахнул огненным мечом, и пламя волной покатилось по земле, пожирая всё на своём пути.

Лис поднялся – с трудом, прижимая обожжённую руку к груди. Перехватил кинжал в здоровую руку. Приготовился снова атаковать.

Я встала, пошатываясь, ноги дрожали, сердце колотилось так сильно, что было больно дышать.

– Лис, не надо.

– Беги, – бросил он, не оборачиваясь, и голос его был жёстким, приказным. – Как только барьер падёт – беги к порталу.

– Я не оставлю тебя!

– Беги! – Он обернулся на секунду, и в его глазах была мольба, страх, что я так редко видела. – Пожалуйста.

Оберон рассмеялся – тихо, почти нежно, словно это была самая забавная вещь, что он слышал.

– Как трогательно. Раб, защищающий смертную. – Он взмахнул мечом, и пламя ринулось вперёд, языки огня потянулись к нам, как голодные звери.

Лис сильно и грубо оттолкнул меня в сторону. Я упала, покатилась по земле, ободрав локоть, и закатилась за один из каменных столбов.

Лис бросился навстречу огню.

Я слышала лязг металла. Крик. Запах горящей плоти.

И тут…Ветер.

Холодный. Резкий. Пронзительный.

Он ворвался в круг портала, словно живой, разрезал жар Оберона, как нож. Температура упала – мгновенно, так резко, что я задохнулась. Мой выдох превратился в белое облако пара.

Оберон замер. Огненный меч дрогнул, пламя затрепетало.

Ветер усилился. Стал ледяным. Обжигающим. Он выл, свистел, врывался в лёгкие, заставлял кожу покрываться мурашками.

Снег.

Хлопья снега закружились в воздухе – откуда-то со стороны, в этих мёртвых землях. Они танцевали, кружились, густели, превращались в метель.

Оберон обернулся – медленно. Улыбка на его губах померкла.

– Нет, – прошептал он. – Не может быть.

Буря обрушилась.

Ледяная. Слепящая. Воздух наполнился снегом, холодом, воем ветра. Я ничего не видела, только белую пелену, что накрыла всё вокруг.

И сквозь неё силуэт.

Высокий. Неподвижный. Тёмный плащ развевался на ветру, словно крылья. Белые волосы светились в метели, как серебро. Глаза – бледно-голубые, холодные, горящие яростью – прорезали тьму, как ледяные клинки.

Морфрост.

Король зимы.

Сердце сжалось так сильно, что стало больно дышать.

Он здесь.

Он пришёл.

За мной.

После всего. После того, что я видела. После его слов о "жалкой смертной". После поцелуя с Вереной. После того, как я сбежала, не дав ему объясниться.

Он всё равно пришёл.

Водоворот эмоций захлестнул меня – ярость, боль, надежда, страх, что-то тёплое и пульсирующее в груди, что я пыталась задушить всю дорогу к порталу. То чувство, что я оставила там, в его спальне, на шёлковых простынях, в его объятиях.

Я не хотела, чтобы он пришёл.

Я не хотела снова чувствовать это.

Но он здесь.

И я не могла отвести взгляд.

Он стоял у края барьера, и вокруг него бушевала буря, повиновалась ему, дышала вместе с ним.

Его голос был тихим. Холодным. Смертоносным.

– Отойди от неё.

Воздух замёр.

Мир замер.

Морфрост поднял руку – медленно, не торопясь – и лёд взорвался.

Барьер Оберона треснул. Разом. С оглушительным звоном, словно разбилось гигантское стекло. Золотые осколки магии разлетелись в воздухе, рассыпались снежинками, растаяли.

Морфрост шагнул внутрь круга.

Земля под его ногами покрылась инеем – мгновенно, как живым ковром. Трава побелела, замёрзла, превратилась в ледяные иглы. Воздух вокруг него искрился от холода.

За его спиной появились фигуры – тёмные силуэты в снежной дымке. Восемь воинов. Не много. Но каждый излучал холод, силу, тишину перед бурей. Их доспехи были покрыты льдом, глаза светились бледно-голубым. Они стояли, неподвижные, как ледяные статуи, ждали приказа.

Морфрост не смотрел на них. Не смотрел на Оберона.

Он смотрел на меня.

И в его глазах было столько всего – ярость, боль, страх, что-то сырое и живое, что заставило моё сердце сжаться.

Потом он повернулся к Оберону.

– Я сказал – отойди от неё.

Оберон стоял на месте, огненный меч всё ещё в руке, но пламя дрожало, съёживалось под напором холода.

Он ухмыльнулся – но в ухмылке не было прежней уверенности.

– Кейлан. Какой сюрприз. – Он сделал шаг вперёд, и земля под его ногами задымилась сильнее, пытаясь отогнать лёд. – Не ожидал, что ты придёшь. За смертной. За той, что сбежала от тебя.

Морфрост не ответил.

Оберон наклонил голову набок, изучая его.

– Она не твоя, Морфрост. Она отказалась от тебя. Тогда почему ты здесь? – Оберон шагнул ближе, и пламя взметнулось вокруг него, как защитная стена. – Зачем тебе смертная, что предпочла бежать, чем остаться? Зачем тебе девчонка, что ничего не значит?

Морфрост молчал. Но лёд вокруг него разрастался, полз по земле, словно живой организм, пожирающий всё на своём пути.

Оберон рассмеялся.

– Понял. Ты влюбился. – Он покачал головой, и смех его стал громче, резче. – О, Морфрост. Сентиментальный дурак. Снова? История повторяется, да? Аурелия. Теперь эта девчонка. Ты никогда не учишься.

Что-то в Морфросте дрогнуло. Плечи напряглись. Челюсть сжалась.

Оберон скривились губы, почувствовав слабость.

– Ты знаешь, чем это закончится. Ты всегда знал. Смертные умирают, Морфрост. Это их природа. Они хрупкие. Слабые. – Он взмахнул рукой в мою сторону. – Она умрёт. Сегодня. Завтра. Через год. Какая разница? Ты потеряешь её.