Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

– Верена не может претендовать на меня. По договору. – Я махнула рукой в сторону, откуда мы пришли. – А Морфрост меня отпустил. Снял метки. Я свободна! – Голос сорвался. – Так зачем нам бежать?! От кого?!

– Потому что Верена передумала, – сказал он устало.

Я замерла.

– Что?

Лис встал, отошёл на несколько шагов, скрестив руки на груди.

Верена решила, что ты – давление на Морфроста. Рычаг. Способ контролировать его. – Он сжал кулаки. – И решила оставить тебя себе. Обмануть Короля зимы. Нарушить договор.

Я молчала, чувствуя, как внутри всё переворачивается.

– А дальше, – продолжил Лис тише, – я не знаю, что произошло. Может, он пытался её отговорить. Может, торговался. Может, угрожал. – Он посмотрел на меня. – Но в итоге… мы увидели то, что увидели.

Он целует её.

Руки на её талии.

Будто она – это всё, что ему нужно.

Слёзы прорвались снова, покатились по щекам – горячие, жгучие.

Я сидела, обхватив себя руками, чувствуя, как холод пробирается всё глубже, всё больнее.

– Я не понимаю, – прошептала я.

– Я тоже, – признался он. – Но сейчас это не важно.

Он вернулся, присел рядом, потянулся к сумке.

Я хотела отвлечься. Забыть. Хоть на секунду перестать думать о том, что осталось позади. Моё сердце разбито, мир рухнул – но я всё ещё здесь. Всё ещё дышу. И мне нужно было за что-то ухватиться. За что-то, кроме боли.

– Как ты освободился? – спросила я, глядя на его шею.

Там, где вчера был ошейник, кожа была красной, воспалённой, с глубокими отметинами – будто железо впивалось в плоть сто лет и оставило свой след навсегда.

Лис замер. Рука, что тянулась к сумке, сжалась.

– Не важно, – ответил он коротко, не глядя на меня.

– Лис…

– Не важно, Элиза, – повторил он жёстче, и в голосе прозвучало предупреждение.

Я допила воду и потянулась к сумке, чтобы убрать фляжку. Она выскользнула из пальцев и упала внутрь с тихим звоном – стекло о стекло. Я замерла, медленно раздвинула края и перестала дышать.

На дне сумки, лежали четыре маленьких флакона.

Стеклянные. Изящные. Каждый – со своим узором, выгравированным на поверхности.

Один – с резными листьями, обвивавшими горлышко, как виноградная лоза.

Второй – с языками пламени, что взметались вверх, словно застывшие в танце.

Третий – с падающими листьями, что кружились вниз, к самому дну.

Четвёртый – со снежинками, что сверкали на стекле, будто вырезанные изо льда.

Но внутри всех четырёх была одна и та же жидкость.

Кровь.

Алая. Яркая. Живая.

Она пульсировала слабым светом, переливалась, будто в ней билось чьё-то сердце.

Я медленно выпрямилась, не сводя взгляда с флаконов.

– Что это?

Лис открыл глаза, посмотрел на сумку, на флаконы, потом на меня.

И губы его изогнулись в усмешке.

– Кровь, – ответил он беззаботно, будто это была самая обычная вещь на свете. – Для ритуала.

Сердце забилось чаще.

– Для какого ритуала?

Он потянулся к сумке, достал флаконы, выложил их на ладонь. Покатал один между пальцами, поднял на свет.

Кровь внутри всколыхнулась, забурлила.

– Для того, что сделает меня королём, – сказал он просто.

Я уставилась на него, чувствуя, как внутри поднимается что-то холодное, тревожное.

– Лис…

Он посмотрел на флаконы, потом на меня.

– Что? – В его глазах плясали огоньки – что-то между безумием и ликованием. – Ты думала, я шутил тогда?

Я молча кивнула, не в силах оторвать взгляд от алой крови, что светилась в его ладони. Он говорил об этом не так давно… Я не верила, что он действительно…

Лис откинулся назад, оперся одной рукой о ствол.

– Это кровь четырёх дворов. – Он указал на каждый флакон по очереди. – Не спрашивай, как я их добыл. Это заняло столетия. Подкуп. Шантаж. Кража. – На лице мелькнула кривая усмешка. – Один раз даже пришлось спасти жизнь Оберону – королю лета. Идиот до сих пор не понимает, зачем мне была нужна его кровь.

Я слушала, затаив дыхание, чувствуя, как с каждым его словом внутри растёт тревога.

– Ритуал, – продолжил он, – требует согласия четырёх дворов. Не словами. Не договорами. А кровью. – Он покатал флакон с листьями между пальцами. – Я окроплю ею землю падших домов. Это будет символом того, что четыре двора признают право нового короля встать во главе пятого.

– А потом? – прошептала я.

Лис достал из-за пазухи ещё один флакон. Больше, чем остальные. Тёмное стекло, почти чёрное, с серебряной пробкой.

Внутри была кровь.

Но не алая.

Серебристая и чёрная. Смешанные. Переливающиеся, будто ртуть.

Я ахнула, узнавая.

– Потом, – сказал он тихо, – я пролью кровь падших.

Он посмотрел на флакон, и в глазах его мелькнуло что-то тёмное, болезненное. Потом спрятал флакон обратно.

– И в конце, – продолжил он, – я произнесу слова. Древние слова. Забытые. Они призовут магию падших домов. И если всё будет сделано правильно… – Он поднял взгляд на меня. – Земля примет меня. И я стану королём.

Я смотрела на него, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха.

– Но ты говорил… что нужна жертва, – выдавила я.

Лис кивнул.

– Да. Нужна.

– Какая?

Он помолчал. Потом на лице его появилась усмешка – и в ней было что-то страшное.

– Я, – ответил просто. – Жертва – это я.

Сердце остановилось.

– Что?

Он встал, начал ходить взад-вперёд, скрестив руки на груди

– Ритуал требует, чтобы тот, кто просит корону, отдал за неё самое ценное, – объяснил он, и голос звучал ровно, будто говорил о погоде. – Помнишь слова из текста? "Не кровью плоти, но кровью духа. Не силой взятой, но силой…" – Он сделал паузу, и взгляд стал жёстче. – Тогда я не понял этого слова. Думал – "отданной". Или "принесённой в жертву". – Он усмехнулся горько. – Но теперь я знаю, что оно значит.

Я смотрела на него, чувствуя, как внутри поднимается холодный страх.

– Что?

Лис остановился, посмотрел мне прямо в глаза.

– "Отречённой", – произнёс он тихо. – Сила, от которой отрёкся. Жизнь, которую отдал добровольно. – Он сделал шаг ближе. – Для кого-то это власть. Для кого-то – любовь. Для меня… – Пауза. – Это жизнь.

Я вскочила, и мир качнулся.

– Ты собираешься убить себя?! – выдохнула я, и голос сорвался на крик.

Лис поднял руку, останавливая меня.

– Не совсем, – сказал он. – Я должен умереть. Но не до конца. – Он достал мятые листки из кармана, развернул один, показал мне руны. – Смерть и возрождение. Старое должно уйти, чтобы пришло новое. – Он провёл пальцем по символам. – Помнишь? "Только тот, кто отдаст то, что дороже жизни. Только тот, кто разорвёт себя добровольно."

Я покачала головой, чувствуя, как дыхание сбивается.

– Ты тогда не