Хулиган. Его тихоня - Эла Герс

сказала Дане, что хотела бы, чтобы я впустил тебя в свою жизнь, — он взял мою руку и сжал ее. — И я решил впустить тебя, Ксюша. Я решил быть с тобой честен.

От дурного предчувствия волоски на моих руках встали дыбом.

Эти слова должны были прозвучать как музыка для моих ушей.

Но почему мое сердце бешено колотилось о грудную клетку?

Почему мне было так страшно?

Он не стал дожидаться ответа, вместо этого он потянул меня к складу и распахнул ржавую ограду. Внутри были припаркованы машины. Среди них была машина Черепа и незнакомый мне грузовик.

Проблеск света пробился из щелки металлической двери, ведущей внутрь склада. Когда мы приблизились к ней, до моих ушей донесся звук, от которого я перестала дышать.

Это был мужской приглушенный, низкий и угрожающий голос.

Я не могла разобрать, что он говорил.

Но потом я услышала крик.

Крик боли.

Я отпрянула назад и выдернула руку из хватки Леши. Он обернулся и его брови сошлись вместе.

— В чем дело? — спросил он.

— Ч-что это б-было?! — заикалась я, пока мое сердце стучало как отбойный молоток.

Он склонил голову набок.

— О чем ты?

— Этот крик! — прошептала я в панике. — Он доносился изнутри!

Уголок его рта дернулся.

— А, ты об этом. Думаю, они начинали без нас.

Кто начал?

Что начали?

Что значит “без нас”?

И почему он был так беспечен по этому поводу?

Болезненное предчувствие скрутило мой желудок, когда я посмотрела на него.

На складе, куда меня вел Леша, только что кричал человек, словно его подвергали жутким пыткам. И несмотря на это он был спокоен. Слишком спокоен. Он даже улыбался!

Почему он не паниковал, как я?

— Ты не идешь? — спросил он, кивнув в сторону склада.

Это было странно.

Он вел себя странно.

— Леша… — я бросила взгляд на дверь, пытаясь придать своему паническому состоянию хоть какое-то подобие спокойствия. — Леша, я-я…

— Глаза, Ксюша.

Мой взгляд вернулся к нему.

— Ты мне доверяешь?

О Боже.

С ужасом я смотрела в его глаза и чувствовала, как напрягалось мое тело.

О Боже…

Когда он спросил, доверяю ли я ему, внутри меня что-то щелкнуло и проснулось.

Я наконец поняла, что находилось за этой дверью.

Я наконец поняла, что происходило внутри.

И что мне предстояло увидеть.

Я знала, что этот день настанет. Но я отчаянно молилась, чтобы этого не произошло.

— Ксюша, ты мне доверяешь? — повторил он.

Мои глаза закрылись.

Пожалуйста, Боже! Пожалуйста, скажи, что я ошиблась.

Я посмотрела на Лешу и увидела, что он смотрел на меня почти с отчаянием в глазах. Оцепенев, я кивнула ему.

И изо всех сил продолжала молиться, чтобы мои предположения оказались неверными.

Он распахнул дверь и придержал ее, пропуская меня вперед. Я сделала два шага и остановилась, не желая идти дальше без Леши.

Мы оказались в коротком коридоре. В конце которого находилось большое открытое пространство с высоким потолком. Леша обнял меня за плечи, когда мы вышли из коридора, и я почувствовала тепло его тела. До этого момента я не понимала, что замерзла, не зная отчего — то ли от холода, то ли от страха.

Огромное помещение была тускло освещено. На первый взгляд, мне показалось, что здесь было пусто. Но потом я услышала слева от себя звук, который заставил меня вздрогнуть. Мой взгляд устремился в дальний угол склада.

И тут я увидела их.

Мое быстро бьющееся сердце подкатило к горлу, а кровь застыла в жилах.

Боже мой.

— Почему… почему мы здесь, Леша? — с трудом прохрипела я, проталкивая слова через горло и раздирая его до крови, привкус которой почувствовала на языке.

Рука, обнимающая меня за плечи, напряглась, а его губы коснулись моей головы.

— Потому что ты этого хотела, Ксюша, — прошептал он мне на ухо.

Болезненный звук удара плоти о плоть снова разнесся эхом по складу. А тошнотворный запах ржавчины и пота ударил в нос. Я старалась не вздрагивать, старалась подавить рвотный рефлекс. Но получалось плохо.

— Что они делают? — мой голос стал повышаться по мере того, как продолжались удары по плоти. — Что делают Данил и остальные?

На полу лежал парень. А Данил, Влад, Череп стояли над ним, образовав круг. Парень сплевывал полный рот крови, а они с отвращением смотрели на него. Данил присел на корточки и что-то сказал парню. Тот что-то ответил, но это, видимо, не понравилось Данилу, потому что он тут же ударил парня по лицу.

Я стиснула зубы, чтобы сдержать крик, рвущийся из моего горла.

О Боже…

— Заставь их остановиться, — прошептала я.

Он покачал головой.

— Нет.

— Почему? — я крепко зажмурила глаза и сжала кулаки, борясь с нарастающим во мне ужасом. — Почему ты это делаешь?

Он развернул меня к себе и я открыла глаза. Он смотрел на меня сверху-вниз, на его губах играла кривая улыбка, а глаза насмехались надо мной.

— Потому что я такой, Ксюша. Настоящий я.

Нет…

Я жалобно всхлипнула и перестала дышать.

Нет. Это была неправда. Это не могло быть правдой!

— Ксюша?

Я резко повернулась на зов. Данил в шоке уставился на меня. Все смотрели на меня, отчего по моему позвоночнику пробежал холодок.

— Что ты здесь делаешь?! — рявкнул Громов, прежде чем его взгляд переместился на Лешу. — Орлов, какого хрена она здесь делает?!

Я вздрогнула, когда Данил начал наступать на меня, и начала дрожать на месте.

Чудовища.

Данил застыл на месте и даже в полумраке я увидела, что его лицо окаменело. Я перевела взгляд на Черепа, который качал головой, затем на ухмыляющегося Влада.

Он ухмылялся мне. Триумфальное выражение его лица говорило о том, что я проиграла, а он выиграл.

Но мне было все равно, считал ли он себя победителем.

Потому что они все были монстрами.

Папа был прав.

Жестокое обращение с Лешей со стороны его дяди сделало его разум настолько извращенным, что он причинял боль другим людям. Это было его удовлетворением, заменой его угнетенного прошлого.

Так он заполнял пробел, который образовался в нем из-за дяди.

В нем не было демонов. Он сам был демоном.

О Боже…

По моей щеке скатилась первая слеза.

Я полюбила чудовище.

36.3. Выбор сделан

POV Леша

Мой план сработал.

Лицо Ксюши выдавало ее боль. Ее страх. Ее отвращение.

Я знал, что это сработает, но как же, блять, это было больно.

— Вы чудовища, — прошептала она с тихим всхлипом и еще одна слеза скатилась по ее лицу. — Вы все чудовища.

Ее слова врезались мне прямо