Брак по-тиквийски. 3. Ни минуты покоя - Натали Р.

class="p1">— Понимаете ли, господин Хэнк, ваш сын чувствует себя брошенным. Раньше он стоял у матери на первом месте… ну, может, на втором — после вас. А теперь переехал на третье… Нет, даже не так — он, считайте, вовсе лишился места в семье. Мать занята младшим, вы его только ругаете…

— А чего, хвалить его? — буркнул Хэнк, и Ильтен вздохнул: ну что за деревяха чугунная, никак его не проймешь. — За то, что посуду бьет, орет как потерпевший, не дает мелкому спать? За то, что глазки ему выковыривает? И все делает назло?

— Господин Хэнк, это обычная реакция ребенка, от которого отмахиваются. Он пытается привлечь внимание. Просто не умеет это делать цивилизованно, его же никто не учит. Ему кажется, что родители его разлюбили, и от этого ему очень больно. Он к нам в слезах прибежал, говорил, что теперь вам не нужен, потому что вы завели себе нового ребенка, и тот вам больше нравится.

— Чушь несусветная! Вот надеру ему задницу ремнем за такие глупости! Пусть ведет себя нормально, если не хочет, чтобы его ругали.

Ильтен опрокинул очередную стопку. Без допинга тут никак.

— Послушайте, господин Хэнк…

За его спиной послышались шаги. Тереза явилась. Ильтен почувствовал облегчение, хотя умом понимал: сейчас начнется скандал. Но, может, оно и к лучшему: броню Хэнка пробьет только тяжелая артиллерия.

— Довели ребенка до истерики и спокойно коньячок попиваете? — Ага, с места в карьер. — Вы отец или говно на палочке?

Дед Калле чуть не подавился коньяком. Ильтен зажмурился. Нет, Хэнк не попытался залепить Терезе оплеуху. Он настолько оторопел, что смог лишь выдавить, побагровев:

— Вы… Какого зохена вы на меня ругаетесь? Это мое и только мое дело…

— Ведите себя нормально, если не хотите, чтобы вас ругали!

Хэнк захлопнул челюсти. Он ведь минуту назад эти слова говорил. Но не про себя.

— Дени — ваш наследник. Родной человек. Ваша опора в старости, блин! Как вы можете им пренебрегать? Вам нужно им заниматься, воспитывать его — не ремнем, а своим примером и добрым словом. Нужно выстраивать отношения с ним…

— Да какие отношения? — не выдержал Хэнк. — Он всего лишь мелкий избалованный шкет. Как с ним что-то выстраивать? Никакие добрые слова не помогут, он вообще слов не слушает.

— Значит, так, — постановила Тереза. — Завтра мы идем на охоту и берем Дени с собой.

— Он будет мешать, — воспротивился Хэнк.

— Он будет помогать! А вы будете выстраивать отношения. Я покажу, как.

— Никакой добычи мы с этакой охоты не принесем, — мрачно предрек Хэнк.

— А мы туда не ради добычи собираемся. А ради вашего сына!

Хэнк скрипнул зубами и принял неизбежное. Откажется — так эта сумасшедшая госпожа Ильтен без него на охоту пойдет и Дени потащит. Чего доброго, малец себе что-нибудь прострелит или с лодки кувырнется… Мелькнула мысль, что прошлым летом парень жил на даче у Ильтенов, и с ним вроде ничего не случилось. Но нет, пусть уж будет с отцом, раз есть такая возможность. В конце концов, это будет не первая неудачная охота в жизни Хэнка.

— Ладно, — проворчал он и осушил стопку. — Как пойдем — на лодке или берегом? И кого добывать будем?

Наилучшим вариантом для общения отца с сыном была бы добыча грибов. Никакого риска, беседуй себе, учи уму-разуму. Но Хэнка нужно было зацепить чем-то, что он сам ценит, а грибы ему не слишком интересны. Впрочем, в любом случае они еще не выросли: лето в самом начале.

Ильтен, переведя дух, слушал, как Тереза с Хэнком обсуждают подробности завтрашней охоты, и тихо допивал коньяк. Возможно, из этой затеи что-нибудь и выйдет.

Придя к принципиальному согласию, Тереза расслабилась. Подтянула в беседку Лику, вынесла горячие бутерброды. На запах еды прибежал Дени и пришел в полный восторг от того, что завтра его берут на охоту. Лика не расставалась с Вериной коляской, сама не понимая, чего ей хочется больше: такую же милую девочку или такую же удобную коляску. Посетовала; Тереза щедро махнула рукой: раз тебе так плохо без коляски — забирай. Вряд ли мы Верочку с собой на охоту повезем, а во дворе она может полежать и в корзинке. Лика обрадовалась, переложила Тюля в коляску. Становилось прохладно, и дед Калле унес поевшую и задремавшую Веру в дом. Тереза включила лампу в беседке, и гости вдруг поняли, что засиделись, а завтра рано вставать. Стали прощаться…

Эг Айрад был в бешенстве. В тихом бешенстве, сменившем молчаливую растерянность. Все подготовил, все выверил — и на тебе, диспозиция кардинально меняется. А с заказчиком уже обговорено, сроки назначены. Что за непруха! Отвлекся всего на пару часов, и вдруг выясняется, что это дети не тех родителей. То-то Айрад слегка удивился, что мамаша не квохчет над дочкой. Приперлась другая семейная пара, и новая баба девчонку едва не затискала, а потом забрала коляску с дитем и покатила куда-то на другую дачу. И пацана с собой прихватили — тоже их оказался. Ну да, родная мать вряд ли позволила бы сыночку развлекаться с грязными и опасными палками. Хозяева дома номер 12 всего лишь присматривали за детишками, пока родители занимались более важными делами. Но от того, что Сарагетский Жук разобрался в ситуации, ему было не легче. Надо срочно менять весь план. А времени до ночи почитай что и нет.

Прячась за кустами и деревьями, он проследил путь супругов до дачи номер 4. Одно хорошо: домишко не эксклюзивный, как у тех, а недорогой, типовой. Айрад знал, как устроены такие дома внутри. Этаж всего один, значит, если не получится с дверью, можно влезть в окно. Он поднес к глазам бинокль — так и есть, окна приоткрыты ради свежего воздуха. Расположение комнат известно: слева от входа большая, справа две маленьких. Сомнительно, чтобы детей держали в большой. Придется поставить на одну из двух.

Подходить близко, пока свет в доме не погас, Айрад не рискнул. Пускай заснут, тогда и настанет его время. В вечерней тишине звуки доносились издалека. Дитя хныкало, мужчина что-то неразборчиво ворчал. Затем в ближней правой комнате сменилось освещение: вместо яркой люстры включили ночник. Мамаша подошла к окну — обрисовался ее силуэт, — задернула занавеску. Женский голос запел заунывную песенку на незнакомом языке, хныканье постепенно смолкло — стало быть, дочка уснула. Точно: свет выключили совсем, значит, мать тоже легла. Айрад выждал час, чтобы взрослые с гарантией погрузились в глубокий сон, активировал маскировочное поле и невидимой тенью заскользил к дому.

Окно не понадобилось: