Отпускай - Ольга Сурмина

себя посмотреть на неё ни как на девочку, которую он так яростно защищал от чужих обид. Которая почти никогда не выходила на улицу, сидела с головоломками и старыми куклами. Девочку, над которой открыто смеялись злые подростки, даже… высмеивали. Но которая с такой благодарностью принимала от Штайнера булочку, которая сильнее всего любила ездить у него на спине.

Больше не девочка. Повзрослела. Давно.

Молодой человек встал, и со странным выражением куда-то побрел. Швырнул в мусор пустую бутылку из-под портвейна, и вновь заглянул в гостиную. Зачем-то. Вновь подошел, и присел рядом с её головой. Красивые волосы, очень. Мягкие, густые… очень красивые. Это вообще её волосы? Поддавшись странному порыву, он положил ей руку на голову. Слегка зарывался в пряди подушечками пальцев.

— Знаешь, что я тебе скажу, симулянтка? — Вдруг сказал он. А что если она не спит? Вдруг правда… слышит его? Отчего-то такие мысли только распаляли. — Я тут подумал... ты привлекательная. Жаль, что не для меня. Очень жаль. Тогда все было бы правильно. Жили бы... долго и счастливо. Прости меня. — Нейт всматривался в затылок. Может, пошевелится. Может, вздрогнет.

Но нет. Мерно дышала, и под пледом чуть поднималась грудная клетка.

— Я бы предпочел уметь щелчком пальца любить того, кого нужно. Тогда все было бы превосходно. Я бы… не разочаровал тебя, и был бы счастлив. А так... я предал тебя. Прости.

Он медленно поднялся. Должно быть, спит. Легче ему от этого, или нет, Штайнер не мог понять. Предал её. А счастье, почему-то, так и не появилось. Белита здесь, как он и задумал. Лежит, должно быть, тоже уснула. Нейт может подняться наверх, и поиметь её прямо сейчас, потому что… почему нет? Давно же думал об этом. Искал в этом то, что нужно. Искал «то самое».

Он снова вышел из гостиной. Быть может, стоило дать себе время, и это чувство появится. Просто… он не успел еще к ней привыкнуть, чтобы ощутить глубокое удовлетворение. То самое удовлетворение, о котором пишут песни и книги. От которых «бабочки в животе». Бабочки, которых Штайнер никогда не чувствовал. Ни разу не ощущал.

Белита явно была той, кого он представлял, когда думал о женщине, которую бы хотел себе. Игривый взгляд, манеры, походка. Так часто подумывал о сексе с ней, что становилось дурно. Это должно было быть «оно». Не просто механический оргазм, который он и так периодически чувствовал с Эммой, а феерия. Чувства. Чтобы сердцебиение учащалось не из-за цикла полового ответа, а заранее. Потому что она рядом. Все ведь влюбляются, все это переживают, чем он хуже?

Должно быть, просто стресс. Когда Фастер станет легче, и ему станет легче. Когда все это переживется, наверно, это чувство придет. Пора бы пожить для себя.

Мужчина продолжал стискивать зубы. Давно пора. Эмма… смириться. Еще очень молода. Отпустит. Он застыл на лестнице, и сжал пальцами деревянные перила. Вообще-то ей стоило заметить. Но раз нет… так нет. Все сказал сам.

Она нервно сглотнула, слыша удаляющиеся шаги. Должно быть, на этот раз все. Губы тряслись, а перед глазами все плыло. «Ненавижу» — шептала Фастер, однако, ненависти не чувствовала. Только боль. Лучше бы не улыбался ей, лучше бы говорил все открыто. Лучше бы… презирал. Сердце схватывало и сжималась — легкая аритмия. Слезы продолжали капать на обивку. Весь из себя такой заботливый, правильный. Заботливый врун и лицемер. Предатель.

И все равно хотелось выть от боли. Она всей душой его любила. Всем, что было внутри, без остатка. Подарила бы ему себя, если бы могла.

Только ему этот подарок был не нужен.

Никогда.

Понемногу Эмма начинала дремать, но тут же просыпалась, затем снова проваливалась в дремоту. Измотанное тело вздрагивало само собой, когда за окном светлело. Медленно сходил белесый туман. Травы обнимала роса.

Когда она вновь резко открыла глаза, белый свет падал рядом на подушку. По-прежнему мимо окон летали птицы, и Фастер почувствовала внезапное, тяжелое желание подойти к стеклу. Дотронуться до него. На секунду представить, что она одна из этих птиц. Что ночью… да и днем ничего не было. Она просто летит в белое небо, и прорезает тонкими крыльями воздух. Улетает.

На кухне раздавалось шевеление. Тихий говор, стук тарелок. Эмма стиснула зубы, медленно поднялась, и тут же услышала звон в ушах. На ватных ногах вышла, затем медленно, шатаясь пошла на кухню. Не ребенок, чтобы сидеть и ждать, пока «родители» уйдут на работу. Мерзко.

— Доброе утро. — Послышался глухой мужской голос. — Как спала? Не надо ночевать в гостиной. Я подниму тебя на этаж, когда это будет нужно. — Он качал в белой чашке черный кофе. Прятал глаза с тяжелыми синяками от света, и постоянно щурился. Иногда нервно поправлял ворот рубашки.

— Я иду на физиотерапию сегодня. Не знаю, когда вернусь домой. — Эмма мельком осмотрела Белиту, которая, глядя в зеркало пудреницы покрывала губы тонким слоем блеска.

— Что за физиотерапия? — Нейт сузил глаза. — Это на самом деле необходимо?

— Удачи вам, мисс Фастер. — Послышался щелчок. Пудреница захлопнулась, и девушка убрала её в бежевую сумочку из натуральной кожи. — Надеюсь, это поможет вам стать самостоятельнее, и меньше по жизни рассчитывать на других. Самостоятельность необходима всем людям, особенно тем, у кого инвалидность. Я думаю, когда вы…

— Бел!! — Рявкнул Штайнер, но тут же взял себя в руки, прикрыл глаза и покачал головой. — Не надо так говорить. Я — здоровый человек, и даже я не хочу это слышать. Эмма… тебя забрать оттуда? Сколько времени займут твои занятия?

— Это до вечера. — Фастер уверенно сжала кулаки. — Я приду сама. А если очень устану — возьму такси. Не страшно.

— Ладно. — Нейтан кивнул. — И прошу тебя, заряжай телефон. Это не сложно.

— Заряжу. — Эмма склонила голову, и лицо скрылось в тени волос. Затем, попятившись, медленно вышла в темный коридор.

Штайнер вздохнул, сжимая в руке кружку. Что… вообще вчера было? Скопился стресс, и самоконтроль треснул. Настолько сильно, что решил ночью выпить. А что было потом? Извинялся перед «младшей сестрой» за то, что она не в его вкусе. Сейчас эти воспоминания, почему-то, стыдили.

Не в его вкусе? В конце концов, он спал с ней, даже если не по собственной инициативе. Можно ли после этого выдавать что-то в духе: «ты привлекательна, но не для меня». Если не для него, то у него бы просто не встал. Разве нет? Нейт сконфуженно уставился на новый кухонный кран, из которого медленно вытекали капли. Вытекали, затем капали на керамическую раковину, и оставляли