Сны с чёрного хода - Алексей Небоходов

– Егор, это серьёзное решение, – наконец сказала она. – Это не то, что можно принять наспех.

– Я знаю, Эмили, но я никогда не был так уверен ни в чём, как сейчас, – мои слова звучали решительно, хотя я понимал её сомнения и не мог её за это винить. После стольких лет разлуки и моих странных поступков ей было трудно снова довериться мне.

Эмили глубоко вздохнула и посмотрела мне в глаза.

– Хорошо, Егор. Я выйду за тебя замуж.

Я почувствовал, как с моих плеч свалился огромный груз, и на меня нахлынуло чувство облегчения. Я улыбнулся и крепко прижал её к себе.

– Спасибо, Эмили. Я люблю тебя, – прошептал я, чувствуя, как моё сердце наполняется благодарностью.

– Но у меня есть одно условие, – её голос стал серьёзным, и она слегка отстранилась.

– Какое? – спросил я, глядя ей в глаза.

– Ты прекратишь свои путешествия в прошлое во снах. Раз и навсегда, – твёрдо сказала она.

Её слова застали меня врасплох. Я никогда не задумывался о том, что мои путешествия во времени могут повлиять на наши отношения. Но, глядя в её глаза, я понял, что она права.

– Хорошо, Эмили. Я обещаю, – сказал я, удерживая её взгляд. – Больше никаких путешествий во времени.

Эмили облегчённо вздохнула и слегка улыбнулась, кивнув.

– Спасибо, Егор. Я тебе доверяю.

С этого момента казалось, что всё должно измениться к лучшему. И сначала так и было. Я развёлся с Аллой. Она осталась жить в нашей московской квартире с дочерями, а я забрал дачу. Мы с Эмили начали жить вместе в её квартире.

Однако недаром говорят, что даже самые блаженные сны не лишены теней. В наших отношениях тоже начали появляться тени, возникшие из моего прошлого и странной способности переписывать время.

Однажды ночью я проснулся от яркого сна. Я стоял на переполненной платформе, и поезд приближался. Я не узнавал станцию – это было место, где я никогда не бывал. Эмили была рядом, но казалась не реальной, а, скорее, похожей на призрак, заблудшую душу.

Я стоял на ветреной платформе, и звук приближающегося поезда оглушал меня. Я не мог пошевелиться, мои ноги словно приросли к земле, а в груди поселилось что-то тяжёлое, похожее на печаль. Люди вокруг спешили, а я не мог оторвать взгляд от приближающегося поезда, который казался мне знакомым.

Вдруг я оказался в центре платформы, и раздался громкий грохот – поезд столкнулся с автомобилем, стоявшим на путях.

Звук был оглушительный, чёрный дым окутал всё вокруг. Среди хаоса я услышал слабый крик о помощи. Это была Эмили.

Я попытался двигаться на её голос, но мои ноги не слушались. Внезапно я снова очутился в своей спальне, обливаясь потом и тяжело дыша. Оглядевшись, я не увидел Эмили. Сон казался настолько реальным, что я не мог избавиться от ощущения, будто с ней произошло что-то ужасное.

Я вскочил с постели и побежал искать её. Её нигде не было, но я услышал шум воды из ванной. Облегчение окатило меня – она жива и здорова! Но образы сна всё ещё преследовали меня.

Неделю спустя Эмили не стало. Возвращаясь с дачи на машине, она застряла на железнодорожном переезде. Машинист не успел затормозить, и поезд врезался в её автомобиль. Смерть наступила мгновенно.

Я не знал, как жить дальше. Всё потеряло смысл.

Я был в оцепенении несколько дней, чувствуя, будто у меня вырвали часть моей души. Я не мог работать, не мог есть. Всё, что я мог делать, – это лежать в постели и смотреть в потолок, заново переживая каждый момент, проведённый с Эмили.

Ночами сны мучили меня, возвращая образы её смерти и призрачного присутствия на платформе. Я не мог убежать от кошмара, и казалось, что мой разум медленно разваливается.

Дни сливались в одно. Я с трудом заставлял себя вставать с постели и заниматься повседневной рутиной. Люди говорили со мной, но их слова казались далёкими и незначительными. Всё, о чём я мог думать, – это Эмили и вечные вопросы «что, если бы…», засевшие в моей голове.

Я помнил каждую её улыбку, каждое прикосновение, и не мог избавиться от мысли о том, как бы всё сложилось, если бы я не оставил её ради Аллы? Целый рой сожалений и самобичевания пожирал меня изнутри.

Каждый день приносил новые страдания, и я чувствовал, как мой дух угасает, теряясь в прошлом и разрушаясь от принятых решений.

Эмили… Когда я думаю о ней, меня всегда охватывает смешанное чувство восхищения и боли. Её характер был загадкой, которую я так и не разгадал до конца, даже после всех наших лет вместе. Она была многогранной, словно старинная книга, с каждым прочтением открывающая новый смысл.

Эмили была сильной. Это первое слово, которое приходит на ум, когда я думаю о ней. Она всегда умела постоять за себя, не показывая слабости, даже когда внутри всё разрывалось на части. Когда она смотрела на меня своими зелёными глазами, в них светилась решимость. Никто и ничто не могло заставить её свернуть с выбранного пути, каким бы трудным он ни был. Её стойкость одновременно восхищала и пугала меня.

Эмили была независимой. Я не раз пытался предложить свою помощь, старался быть для неё опорой, но она всегда улыбалась и качала головой, как будто говорила: «Я справлюсь сама, Егор. Ты не должен беспокоиться». Она никогда не показывала свою уязвимость, предпочитая держать всё под контролем. Даже если ей приходилось скрывать боль и страх, она делала это с достоинством, которого я никогда не видел у других.

И всё же под этой железной маской скрывалась женщина, полная нежности и тепла. Иногда, в короткие моменты, когда она позволяла себе расслабиться, её глаза становились мягче, а улыбка – теплее и искреннее. В такие моменты она казалась совершенно другой – хрупкой и уязвимой, как будто наружу выглядывала та девочка, которая слишком рано повзрослела и научилась справляться с миром сама.

Эмили любила жизнь, хотя часто казалось, что она сама себе не позволяла ею наслаждаться. Её любимым временем года была осень, когда листья становятся золотыми и красными. Она могла часами гулять по пустым паркам, мечтая вслух и рассказывая мне о своих надеждах. Её мечты были простыми, но всегда осложнялись её собственным выбором – бороться и добиваться. Это было её благословение и проклятие одновременно.

Она всегда хотела быть значимой, оставить свой след в мире. Виктор знал это и дал ей возможность