Снегурочка не по вызову - Ядвига Благосклонная

— Что он тебе там шептал? — сонно интересуется Алена, натягивая одеяло повыше.

— Чушь всякую, — бурчу, сбрасывая пальто и сапоги.

Ксения смеется, но уже так лениво, что, похоже, засыпает прямо в процессе. Я взбираюсь на кровать и натягиваю плед, прикрывая глаза.

Я уже почти проваливаюсь в сон, когда резкий шорох заставляет меня приоткрыть глаза. Ксеня рывком садится на кровати и начинает лихорадочно шарить по одеялу.

— Телефон, — шепчет, чуть не срывая голос. — Забыла внизу.

— Оставь до утра, — лениво советую, не открывая глаз.

Но разве это двуногая беда когда-нибудь кого-то слушает? Разумеется, нет.

Бормочет себе под нос заковыристые ругательсва. Спрыгивает с кровати, хватает какой-то плед с кресла и накидывает на плечи. Затем выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Я переворачиваюсь на бок, прижимаясь лицом к подушке. Сон, который уже был так близок, теперь кажется недостижимым. Минуты текут, а Ксени все нет. И где ее носит нелегкая? Поди, опять бывшему звонит. Сейчас глупостей наговорит, а утром жалеть будет.

Тяжело вздохнув, поднимаюсь, натягиваю шубку обратно, чтобы не светить прелестями, и выхожу в коридор. Тут темнота, хоть глаз выколи! Буквально на ощупь по стенам добираюсь до лестницы. Прохлада от пола пробирается сквозь колготки, но я упрямо спускаюсь вниз.

До меня доносятся приглушенные голоса. Они из гостиной.

Прислушиваюсь. Один голос принадлежит Ксене — он немного взволнованный, но в то же время с нотками раздражения. Второй — Кира. Узнаю его фирменный уверенный тон даже без слов.

Я подкрадываюсь ближе, стараясь ступать как можно тише. Ни дать ни взять, Штирлиц в шубке!

Голоса становятся отчетливее, и я наконец разбираю слова.

— Вообще-то это я тебе должен всякие непотребства предлагать, а не ты мне, — громко заявляет Кир. — Я мужчина. Я самец.

— Да тебе жалко, что ли? — бурчит Ксеня, тяжело вздыхая.

Она надувает губы, сложив руки на груди, и, судя по всему, намеренно доводит белобрысого.

— Жалко? — переспрашивает Кир, но тут замечает меня.

Резко меняется в лице, поднимает руку и показывает жестом, что все под контролем.

Останавливаюсь на нижней ступеньке, смотря на эту парочку. Очевидно, что Ксеня пытается отмотать какую-то глупость, но Кир ее тормозит. Чудо, не иначе! Казалось бы, белобрысого хлебом не корми — дай только поиздеваться над кем-то. А тут…

— Все нормально, — одними губами шепчет поверх головы подруги.

Может, и правда нормально. Я раздумываю пару секунд, и в конце концов решаю не лезть.

Поднимаюсь по лестнице обратно. Свет выключен, и приходится двигаться на ощупь. Коридор кажется бесконечно длинным, но вот я нахожу дверь. Открываю ее тихо, стараясь никого не разбудить, и проскальзываю внутрь.

Моргаю, стараясь хоть что-то разглядеть. Хм-м, что-то я не помню стула возле стены…

Впрочем, я вообще обстановку не разглядывала. Да и голова круглая от выпитого шампанского. Скидываю шубу, бросаю ее на спинку стула и сразу же залезаю под одеяло. Мягкая кровать моментально обволакивает теплом, и я устраиваюсь на подушке, чувствуя, как веки становятся все тяжелее…

Резко моя талия оказывается под чужой рукой. Рывок. И я уже плотно прижата к мужскому горячему телу.

Мать моя женщина!

— Сама пришла, Снегурка, — раздается низкий голос Андрея прямо у моего уха.

Вздрагиваю и судорожно сглатываю.

— Я… я перепутала двери, — заикаясь, быстро начинаю тараторить.

Мое сердце стучит, кажется, прямо в горле, а внутри все переворачивается от близости.

— Я рад, что ты оказалась такой невнимательной, — его голос, низкий и теплый, буквально мурлычет у меня над ухом, словно он не человек, а довольный кот.

Бабочки в животе порхают с такой силой, что я практически задыхаюсь.

— Я… — пытаюсь что-то сказать, но слова путаются. — Мне нужно вернуться.

Пытаюсь отстраниться, но Андрей крепче обнимает меня. Его рука, широкая и сильная, удерживает меня на месте.

— Обратно? — вдруг переворачивается, и я оказываюсь под ним. Это происходит так быстро, что я даже не успеваю понять, что именно произошло. — Обратной дороги нет, Снегурка.

Он смотрит на меня сверху вниз. Глаза блестят, и в них мелькает что-то опасное. Такое, от чего я должна испугаться. Но вместо этого чувствую, как волна жара прокатывается по телу.

— Андрей, перестань, — пытаюсь протестовать, но голос звучит куда слабее, чем рассчитываю.

— Я серьезно, — железным тоном отрезает, наклоняясь ближе. Дыхание касается моей кожи. — Ты вошла в эту комнату, а значит, ты моя.

Его слова сбивают с толку. Я теряюсь, не в силах оторвать взгляда от колдовских глаз. Они горят уверенной настойчивостью, от которой у меня подгибаются колени.

Хотя какие, к черту, колени? Я лежу под ним! И Андрей совсем не собирается давать времени на размышления.

Его губы накрывают мои — мягко, но настойчиво. Он не просит, а берет. На долю секунды замираю, но это странное, невыносимое притяжение между нами захватывает меня целиком.

Чувствую, как рука скользит вверх по талии, а поцелуй становится глубже, горячее. Сердце просто выскакивает, и весь здравый смысл машет мне ручкой.

Я, хоть убейте, не знаю, почему отвечаю глазастому! Просто в какой-то момент мои руки сами находят крепкие плечи, а губы начинают двигаться в такт поцелую. Меня тянет невидимая сила, против которой я не могу, да и не хочу, бороться.

На мгновение Андрей прижимает меня еще крепче, а потом отрывается, чтобы посмотреть в лицо.

— Вот так, Снегурка, — шепчет, едва касаясь моих губ. — Это самое правильное начало нового года.

На ответ мне времени не дают. Снова набрасываются с поцелуями. Только теперь откровение. Руки уже шарят под одеялом, стягивая колготки. Я выгибаюсь, точно кошка, выпрашивающая ласку. В животе стягивается узел.

Проклятье, я никогда в жизни не хотела так сильно мужчину! До потери мысли, до одурения. Когда тело горит в агонии.

Провожу рукой по кубикам пресса, наслаждаясь их твердостью. Между бедер мне уже давно упирается бугор.

— Давай, Снежка, потрогай меня. Я весь твой, — приказывает между поцелуями в шею Андрей.

И я трогаю. Везде, где могу дотянуться. В какой-то момент мы остаемся совсем обнаженными. Тело к телу.

На секунду раздается какой-то стук. Мы замираем. Самое время, чтобы вернуть контроль и остановится. Пока не поздно.

— Поцелуй меня, — сама прошу.

Да пропади оно все