После развода. Бывшая любимая жена - Анна Томченко

чтобы ты прекратил. Чтобы ты остановился. Я тебя просила ещё после первого раза, когда ты приехал домой в заляпанной рубашке кровью. Я тебя умоляла ради сына прекратить. Ну нет. Тебе хотелось всего и сразу. Ты хотел идти по головам и плевать, что эти головы были уже у трупов. Так чего ты ждёшь от меня? Того, что я скажу, что я не права? Я права была Адам.

Я резко соскочила с дивана и поняла, что меня всю трясёт настолько сильно, что я даже не могу это контролировать.

— Я была права. Если бы я тогда не забрала Назара и не уехала от тебя, то никакого «сейчас» у нас не было. Я бы не родила Родиона.

— Ты бросила меня!

— Я поставила тебе выбор: либо я и твой сын, либо твои компаньоны, которые непонятно куда тебя бы завели!

— Никуда бы они меня не завели. Ты думаешь у меня не было никогда головы на плечах?

— У тебя всегда была голова на плечах. А ещё непомерные амбиции. — Обрубила я, желая прекратить этот спор и наконец-то вырваться из плена воспоминаний.

Зима была. Холодно было.

Я знала, что он сотрудничал с какими-то не то чтобы бандюгами, но явно людьми не самой честной профессии.

Тогда шёл вопрос о переоформлении каких-то бумаг на большое промышленное помещение. Я знала, что скорее всего будет рейдерский захват. Я как одним местом чуяла, что из этого ничего хорошего не выйдет. Я его столько раз умоляла.

— Адам, пожалуйста не надо, я тебя прошу. Адам, это опасно, Адам, я не хочу. Я не хочу такой жизни.

— А хочешь по-прежнему скитаться по съёмным хатам? — Спросил тогда зло муж.

Я отвела глаза знаешь.

— Лучше по съёмным хатам, чем к тебе раз в месяц на свидание.

Я очень хотела, чтобы он не лез в криминал.

Я собрала Назара. Сверху комбинезона укутала его в бабулину шаль. Я не помнила, почему уже автобусы не ходили, хотя сейчас подозреваю, что просто по времени было слишком поздно. И я шла с одного района города в другой, к своей бывшей однокурснице. Я знала, что Настя точно сможет приютить меня на пару дней. Я не хотела беспокоить своих родственников, либо мать Адама, потому что она бы обо всем догадалась.

Я шла. Снег в лицо, Назар плачет.

Я очень хотела, чтобы Адам одумался и поставил точку во всех этих отношениях.

Он нашёл меня через четыре дня. Упал на колени. Тыкался носом мне в живот и умолял вернуться. Говорил, что мы самое дорогое, что у него есть.

И мы вернулись, при условии того, что больше не будет никакого чёрного бизнеса, никаких денег, лежащих в шифоньере на полке и перетянутых резинками.

Сейчас, стоя я перед Адамом, понимала, что этот поступок был правильным, потому что если бы я сломалась — стала бы женой бандита.

Все было бы намного, намного хуже.

— Ты ушла. — Ещё раз повторил Адам, зло глядя на меня. Губы в узкой полоске, мышцы шеи напряжены. Разлёт хищных бровей. Крылья носа трепетали.

— Я ушла, потому что ты не смог сделать выбор. Если бы, когда я тебя просила остановиться, ты сказал: “ради вас все”, никто бы никуда не уходил. Сейчас не смей мне припоминать этот случай. Если бы я прогнулась под тебя, то все было бы не так радужно. Но если ты считаешь иначе, если ты в отместку за тот мой поступок пошёл по шлюхам, то у меня для тебя дурные новости.

Адам напрягся, стиснул челюсти.

— Что? — скрип зубов расслышала я, даже через расстояние в несколько вытянутых рук.

— Если ты мне своей изменой мстил — это я сделала неправильный выбор, посчитав, будто бы выхожу замуж за мужчину. А оказалось за капризного избалованного засранца! Мальчика с травмированным эго. Вот и все Адам!

Глава 24

— Если бы я был капризным, избалованным засранцем, тогда бы ничего сейчас не было. Но я единственный в этой ситуации поступаю как взрослый, уравновешенный человек, как состоятельный мужчина и будущий отец, но тебе конечно на это наплевать. У тебя есть в голове картинка, которая складывается, раскладывается и только ты властна над ней. Тебе абсолютно без разницы, как будет жить наш ребёнок в неполной семье.

— Наш ребёнок? — Охнула я на такую отповедь. — А что же ты о гипотетическом нашем ребёнке не думал, когда на другую бабу лез? Это во-первых и во-вторых, Адам, а что ж ты, раз такой правильный, такой у нас осознанный, такой гиперответственный, что ж ты тут тогда ко мне привязался? У тебя там тоже ребёнок есть или что там не считается?

Адам бросился ко мне, перехватил меня за запястье, потянув на себя. А я махнув руками, постаралась вырваться.

Не получилось.

И вместо того, чтобы как-то разрядить обстановку, я только её сильнее усугубила тем, что вздохнула поглубже и со всей силы, что было мочи вцепилась зубами в место чуть выше запястья.

— Стерва. — Выдохнул муж, отшатываясь от меня и потряхивая ладонью.

— Инфантильный, неуравновешенный циник. — Произнесла я чуть ли не по слогам. — Если ты считаешь, будто бы пришёл здесь такой красивый, рассказываешь мне о том, что у нас с тобой будет семья, у нас с тобой будет ребёнок и поэтому я должна на все согласиться, подо все прогнуться, то нет, Адам, так не бывает. Если ты мне сейчас говоришь о том, что ты взрослый человек, то у тебя как-то не бьётся эта ситуация с тем, что там ходит беременная девка. Что ж ты туда-то не приходишь и не рассказываешь о том, что она обязательно должна выйти замуж за тебя или что, на того ребёнка плевать? То есть выборочная ответственность работает у тебя или как ты это себе представляешь?

— Не смей об этом вообще говорить. — Выставил на меня палец Адам.

Меня затрясло от злости.

— Ах, не сметь! А что же ты тогда со своим ушибленным эго постоянно вьёшься вокруг меня, зная, что я буду задавать разные вопросы и эти вопросы обязательно тебе будут не нравиться. Потому что, извини, в той ситуации, в которой я оказалась, мало кто выдержит и будет сохранять спокойствие китайского императора. Не надо мне здесь что-то запрещать, что-то указывать и говорить, как я должна поступить. Я буду поступать так, как я считаю нужным для себя и для своего ребёнка. Которого ты не хотел! От которого ты хотел избавиться. Поэтому не