Солнце над облаками - Алина Егорова

– А что не так? – спорила мама. – Работа в небе, как ты хочешь.

– Кем?! Уборщицей-подавальщицей? Всю жизнь с подносом наперевес.

– А сейчас ты разве не уборщица? – резонно заметила родительница.

– Временно! Исполнится восемнадцать, меня возьмут в магазин. А через год я буду опять поступать на пилота.

– Все-таки, пилот – работа не для девушки, – возразила Светлана Николаевна. – Мир принадлежит мужчинам. Во всяком случае, в нашей стране рабочие места четко поделены на мужские и женские. Мужики на свою территорию не пустят.

– Мам! Ты рассуждаешь категориями прошлого века! Сейчас все иначе! Сейчас никого не волнует половая принадлежность кандидата, выбирают по его способностям.

– Уж не знаю, когда это будет и будет ли вообще. Только сейчас все точно так же, как и в прошлом веке. Достаточно посмотреть, кто у власти. Мужики!

– Мама, при чем тут власть? – не понимала Ирка. – Мы говорим о работе пилота.

– Там все то же самое: самолетом управляют мужчины, их обслуживают женщины. Не пытайся сломать систему. Хочешь летать – становись стюардессой.

– Мне нужно образование. – Ирина попыталась убедить мать с другого конца. – Сама знаешь, что на стюардессу учиться не надо. Двухмесячные курсы – не образование.

– Ну и что? Молодая ты еще, не понимаешь: важно не диплом получить, а хорошо устроиться.

– Так и я о том же! – с жаром произнесла Ира. Ей казалось, все просто, как дважды два: образование открывает двери к хорошей жизни. – Разве катать по салону тележку – есть «хорошо устроиться»?

– Не знаю, – насупилась Светлана Николаевна. Она считала работу в салоне престижной: тепло, чистенько, ходи себе в красивой форме и улыбайся. Подавать стаканы – не мешки ворочать. – Только отчего-то девочки туда идут охотно.

– Если бы передо мной стоял выбор: мыть полы в поликлинике или в самолет за тележку, я бы тоже охотно пошла в стюардессы, – возразила Ира. – В качестве временного варианта неплохо, постоянно – нет.

– Ириша! Нельзя быть такой категоричной! – вздохнула мама.

Ирка вспомнила Марину, с ее стремлением отхватить летчика.

– Для стюардессы единственная возможность преуспеть – удачно выйти замуж! – с презрением сказала девушка. – Те, кто рассчитывает на жизнь за счет мужчин, сами из себя ничего не представляют. Пустое место!

– Не думала, что ты такая, дочка, – обиженно сказала Светлана Николаевна. – Откуда в тебе взялся этот снобизм? Я, по-твоему, тоже пустое место?

– При чем тут ты? Ты живешь на свою зарплату, еще и меня вырастила, – прильнула к матери Ирина.

– Не подлизывайся! – потрепала Ирку по пышным волосам Светлана Николаевна, любуясь. Выросла дочь, рассудительной стала. Есть в ее словах правда: чтобы что-то из себя представлять, надо быть ценным специалистом, а для этого учиться. Не как она в свое время пошла в швейное ПТУ и то не окончила – замуж выскочила, теперь стоит за прилавком. Даст бог, поступит ее Иришка в летное, как мечтает, а если опять медкомиссию не пройдет, в какой-нибудь другой вуз пойдет. Девочка у нее умная и дисциплинированная, без дури в голове, как некоторые. Рождение Ирины Светлана Николаевна считала своим достижением и очень им гордилась. Другие ее сверстники щеголяют благосостоянием, а дети у них неприкаянные. А ее Ириша непременно выбьется в люди и тогда все увидят, что она не Светка из «промтоваров», а мать, воспитавшая отличную дочь.

Год спустя

Чуда не произошло. По каким бы методикам Ирина ни занималась, а восстановить зрение до нормы ей не удалось. Ирка все же метнулась в Ульяновск. Попытка не пытка. Вдруг удастся просочиться сквозь сито летной комиссии?

В общежитии заочники с других факультетов разъяснили Алычовой, что к чему.

– Бюджетных мест мало, желающих много. Сюда поступают кто надо.

– Это как? – не поняла Ирка.

– Так же, как и во все времена. У кого волосатая лапа или папа – летчик и он знает нужных людей. В авиации работают династиями.

– Но ведь конкурс на основе ЕГЭ! – возразила Ирина.

– А ВЛЭК на что? Медицина найдет, к чему придраться.

Ира не хотела верить в вопиющую несправедливость: не пройти с девяноста пятью и девяноста семью баллами по профильным предметам – это за гранью. И если все так, как говорят эти студенты, то ловить ей нечего.

Ирка сидела на лестнице, спускающейся к пляжу. Внизу серебрилась в белых солнечных лучах Волга. Из мчащейся по волнам ракеты доносился модный хит. Сегодня в очередной раз судьба повернулась к Алычовой тыльной стороной. На ВЛЭК ее ожидаемо срезали. Закономерно зарубил окулист, и для верности припечатал кардиолог. Врач пошуршал лентой распечатки ЭКГ и сообщил:

– Есть небольшие отклонения. Ничего серьезного, но требуется дополнительное обследование.

Про эту свою особенность – местную внутрижелудочковую блокаду – Алычова знала. В школе во избежание патологии ее возили на обследование в областную больницу. Диагноз не подтвердился, признали вариантом нормы. А тут зацепили.

Выходит, заочники правы и в летное училище на популярные факультеты без денег и связей соваться нечего? Но кардиолог явно ее не отстранил – отправил на обследование. И объективно зрение у нее не единица. Так что наверняка неизвестно, не пропустили ее для того, чтобы дать дорогу чьему-нибудь сынку, или она не прошла по здоровью.

Еще совсем недавно Ирка и представить себе не могла, что у нее возникнут подобные мысли: если бы не близорукость, было бы в пору утопиться. Быть срезанной по ВЛЭК не так обидно, как если бы ей отказали под надуманным предлогом.

Из Ульяновска прямые поезда до Перми не курсировали. С пересадкой в Казани почти через двое суток Алычова добралась до дома.

Как ни странно, на этот раз упреков не последовало. То, что она снова не поступила, объяснять не потребовалось – все было написано на ее лице. Воздержалась от комментариев даже бабушка. Антонина Васильевна на скорую руку состряпала любимую Ирой творожную запеканку. Она радовалась, что внучка дома. Мама про учебу не произнесла ни звука и только на следующий день, когда Ирина отдохнула с дороги, осторожно спросила о планах на будущее.

– Поступай в Пермь на заочное, – посоветовала Светлана Николаевна. – На дневном учиться тяжело, да и жить придется в общежитии. А так дома и работать сможешь.

– Я не буду сидеть на твоей шее, – заверила девушка. Она серьезно посмотрела на мать.

– Я вовсе не имела в виду, что… – зачастила Светлана Николаевна. – Нам с бабушкой для тебя ничего не жалко, но зарплата у меня – сама знаешь, а тебе одеваться надо, косметику, то, се.

– Все правильно, мама. Мне надо работать. Пойду на заочное в Пермь.

Ирина почти