Солнце над облаками - Алина Егорова

себя называла Даша, Хламидия, улыбалась змеиной улыбкой. Познакомили с братиком, годовалым Гордеем. Гордей единственный, кто был здесь ей искренне рад, но Даше брат не понравился. Она почувствовала к малышу жгучую ревность. Это ему достаются ресурсы отца, это Хламидия у них с матерью все забрала. «Пусть возвращает!» – решила Даша.

С невинной улыбкой Даша сообщила свое решение, что собирается поступать в колледж. Жить хотела бы у них. Хламидию перекосило. Отец промолчал.

Вечером Даша слышала через запертую дверь в спальне разговор супругов. Хламидия визжала и требовала, отец колебался.

– Я тебя сразу предупредил, что женат и что у меня есть ребенок, – выдал свой убийственный аргумент он.

– Этот ребенок размером с лошадь! – спорила она.

Даша злорадно улыбнулась – первый удар в стан противника нанесен. «Ты у меня за все ответишь, Хламидия!» – пообещала Даша.

Ляджина училась в лесотехническом колледже так же, как и в школе – через пень-колоду. В «гостеприимном» доме отца девушка надолго не задержалась. Ей и самой не хотелось жить в квартире с маленьким ребенком. Давя на чувство вины, Даша ловко манипулировала отцом. Все три года обучения он оплачивал ей съемную комнату и подкидывал деньги. По окончании колледжа лавочка прикрылась.

– Прости, дочь, больше тебя содержать не могу, – сказал он, пряча глаза. – Гордюша растет, и Лида недовольна. До конца лета жилье тебе оплатил, дальше сама.

Специальность, на которую отучилась Даша, была ни к селу ни к городу. «Менеджер по лесозаготовкам» – и куда с этим дипломом?

Рост выше среднего, молодая, стройная – с такими данными Даша без труда нашла работу в ночном клубе. К девятнадцати годам Ляджина сориентировалась, что к чему в этой жизни. Кто смел, тот и съел. Деньги сосредоточены у мужчин, и ее задача сделать так, чтобы они захотели ей их давать. Окучивать бедных нет смысла, надо направить внимание на мужчин с достатком.

Первого своего спонсора Даша нашла на работе. При его участии она сменила комнату в коммуналке на отдельную квартиру. Потом был второй, третий… С помощью любовников Дарья смогла приобрести все то, чего у нее никогда не было: модную одежду, косметику, современные гаджеты, вкусную еду.

Увидев рекламу набора на курсы бортпроводников, Ляджина сообразила: это ее шанс. Стюардесса всегда на виду, и в самолете можно встретить мужчину с уровнем дохода куда выше, чем у тех, кто ей доступен сейчас.

Пять лет Даша проработала в региональной авиакомпании, базирующейся за Уральским хребтом. Это были отличные пять лет ее жизни! Ее молодость и готовность к общению, их заинтересованность и состоятельность. Как правило, на Дашу обращали внимание мужчины на десять-пятнадцать лет старше, часто женатые. Девушку это не смущало. Хламидия увела ее отца, чужого мужа, и плевать хотела на них с матерью. Она тоже будет на всех плевать.

География полетов их авиакомпании была не очень обширна. Но Даша объездила множество стран. Любовники щедро ее спонсировали, и, не швыряй она деньги на ветер, смогла бы скопить себе на квартиру. Копить было скучно, и ей казалось, что еще все успеет. Хотелось жить полной жизнью здесь и сейчас, хватать охапками, транжирить не глядя. Где-то после двадцати шести лет Даша начала замечать, что мужской интерес к ней стал угасать. Она по-прежнему привлекала внимание, но уже не так явно, как прежде. Теперь, чтобы познакомиться с нужным мужчиной, приходилось самой проявлять инициативу или подстраивать ситуации. Последнее ей удавалось с блеском. В ход шло абсолютно все: от банальной оброненной салфетки до спектаклей в несколько сцен.

Запросы Дарьи росли, и в областном центре ей стало тесно. Она давно задумывалась о переезде в Москву – там водится крупная рыба, и, если повезет ее поймать, можно устроить свою жизнь. В московских авиакомпаниях бортпроводники не требовались, и Даша бы подождала, но ей подвернулась вакансия в «Невских авиалиниях». Рассудив, что жить в Северной столице тоже неплохо, Ляджина двинула в Питер.

Глава 22

Андрей

На Ладожском озере таял лед, из-за чего погода стояла прохладной. Черемуха цветет – говорили о холодах: пронизывающем ветре и затяжном дожде вперемешку со снегом. Наконец в Петербурге потеплело и почувствовалось приближающееся лето.

Андрей Морозов вот уже который час бродил по городу. Он оставил машину на Фонтанке и отправился по узким улочкам центра. Старые дома с дворами-колодцами имели свой неповторимый облик, и казалось, они наделены душой. До переезда в новую квартиру Морозов жил в одном из таких домов на Разъезжей улице. В новостройке – высокой, густонаселенной и безликой – на него давила пустота. С соседями не познакомился, там каждый живет сам по себе, в просторных комнатах отчетливо чувствовалось одиночество.

Андрею ничего не стоило найти на вечер подружку – только свистни, и к нему наперегонки сбегутся красотки. Развлекут, приголубят, спать уложат. Но ему сейчас хотелось совсем другого: побыть одному, но не чувствовать себя одиноким.

В Графском переулке зашел в охотничий бар с его концептуальной атмосферой. Алкоголь не помог избавиться от тоски. Андрей прошелся вдоль каналов Коломны и к ночи выбрался на Васильевский остров.

Солнце упало в перистые облака, окрашивая их в золотистый цвет. Строгие гордые сфинксы более века смотрели вдаль, охраняя город от неприятеля. Морозов спустился на пристань и присел на гранитные ступени. Качающаяся от проходящих мимо катеров вода Невы баюкала ноющее сердце.

Сегодня, вернувшись из рейса, Морозов узнал о смерти Вадима. Вадим умер в небе, как хотел бы, наверное, каждый летчик, но ушел КВС слишком рано. Он возвращался после командировки из Омска. Летел пассажиром, а не в качестве пилота. Близким Вадима «Невские авиалинии» ничего не выплатят. Руководство компании пообещало взять на себя расходы по погребению, и на этом все.

«Надо помочь вдове Вадима, ей теперь одной растить двоих детей», – думал Морозов. У Вадима остался еще сын от первого брака. Ему тоже надо помочь. Андрей уже перевел деньги сотруднику из эскадрильи, который собирал на поддержку семьи погибшего коллеги, но Морозов чувствовал необходимость поучаствовать лично.

С Вадимом они друзьями не были, скорее приятельствовали. Их больше связывала работа, чем дружеские отношения. Собирались вместе редко, в последний раз, если не считать встречи в штурманской, они виделись прошлой осенью.

Вадим выглядел здоровым, он без затруднений проходил летную комиссию. И тут внезапно оторвался тромб. Тридцать семь лет.

«Старше меня всего на четыре года, – думал Андрей. – Этак может любого прихватить».

Морозов явственно почувствовал хрупкость жизни. На борту аэрбаса Андрей никогда не думал, что может разбиться. Самолет – самый безопасный вид