Ведьма и темный инквизитор - Джулия Принц

Я неловко переступила и поздоровалась:

– Хорошего вечера вам, профессор.

Всё чинно и мило, как и положено студентке наедине с преподавателем. А хотелось… иного…

– Вашу подругу ещё не нашли?

– Увы, – я отрицательно покачала головой.

– Всё будет хорошо, – прошептал он, внезапно оказавшись рядом и протянув ко мне руку, заправил мой выбившийся рыжий локон.

– Знаете… это удивительно, но вы мне кое-кого напоминаете…

А вот это плохо! Я напряглась, хотя голос инквизитора по-прежнему звучал ласково.

– Кого же? – я сделала шаг назад, внутренне приготовившись к атаке.

– Одну знакомую… – он сделал шаг вперёд.

– Надеюсь, хорошую знакомую?

– Очень. Она была весьма… необычной женщиной. Встретив её раз, уже никогда не забудешь.

Магия забурлила во мне.

– Но это всё давно в прошлом. Наверняка она уже давно счастлива замужем и нянчит множество внуков, – вздохнув, он отошёл от меня.

Это он вообще про кого? Какие к подземным тварям внуки? У него в жизни ещё была рыжая женщина? Нет, цвет моих волос не так уж и редок, но прозвучало… как-то обидно.

– Внуков? – уточнила я.

– Я же намного старше вас, Сафровски, так что да. Многие мои знакомые уже имеют внуков. Ну что ж, – уже другим, преподавательским, тоном продолжил он, – приступим к занятиям?

И мы начали. Щит света на этот раз я создала сразу же, чем заслужила одобрение профессора. (Прав Чер, заигралась я в студентку). Затем он запустил в меня простеньким атакующим заклятием, которое мой щит успешно отразил.

– Отлично! Ещё немного и я буду уверен, что не зря взялся обучать вас, Сафровски!

Так мы и продолжили: я создавала щиты, он атаковал их, причём атаки с каждым разом становились всё сильнее, пока мой щит не треснул.

– Ничего страшного, студентка Сафровски, это был уже уровень для четвёртого курса. Я немного увлёкся! Вы удивительно способны к магии. Подумайте по поводу факультета боевиков, я знаю, девушки его обычно не выбирают, но хотя бы факультативно. Никогда не знаешь, что пригодится в жизни.

И он широко улыбнулся мне. Снова. Вообще, всё занятие Верлицкий не приближался и не касался меня. Но он так хвалил меня! В его голосе, глазах и улыбке было столько тепла, что любая студентка на моём месте уже давно бы влюбилась в своего преподавателя.

Когда мужчина красив – это одно. Но когда он ещё и внимателен, и нежен к тебе – это просто убийственное сочетание.

Меня тоже обуревали… чувства. Что творит этот мерзавец? Он действительно так невинен и не понимает, что делает? Или? Или этот гад церковный ещё и извращенец. Нет, это конечно не новость, что некоторые мужчины предпочитают юных и невинных, но… вот от Верлицкого я такого не ожидала. Он всегда был благороден, чем бесил и привлекал меня. А тут… такое разочарование.

Нет, ему точно надо отомстить, чтобы неповадно было.

Урок закончился.

Я пошире отрыла свои зелёные глаза и простодушно похлопала ресницами:

– Мне было так хорошо с вами, профессор… Вы очень всё просто и понятно объясняете.

Восторг из меня так и лился, так и обливал Тёмного инквизитора.

Тот снова улыбнулся, подошёл ближе и… дотронулся своей широкой ладонью до моей щеки. Он фактически взял её в объятия. Его рука была тёплая, нежная; я поймала себя на мысли, что мне хочется потереться об неё, как кошке.

– Мне тоже… понравилось… – нежный голос струился прямо в ушки невинной деве, и щекотал нервы ведьме. – Студентка Сафровски… Беатриче… Приходите ко мне… завтра… на занятия.

Имя «Беатриче» было сказано с такой сладостью, что пора было прямо сейчас упасть к его ногам.

– Но мы разве не закончили? – и я поднимаю на него глаза полные надежды.

Надежды, что этот великолепный мужчина позовёт меня снова.

– Уверен, я многому смогу научить вас… Беатриче.

Ну всё, гад! Точно это не невинное приглашение. Я-то приду! И будет тебе сюрприз!

– Тогда… завтра в восемь? – робко спрашиваю я.

– Буду ждать вас…

Он убирает руку от моей щеки, наклоняется… поцелуй… так близок, так возможен… Наш первый поцелуй, между прочим!

Он убирает пылинку с плечика моего ученического платья:

– До завтра, студентка Сафровски.

А где же сладкое «Беатриче»? И мне показалось или в его глазах мелькнуло злорадство?

– Ну всё! – я вернулась к себе в комнату злая и… кажется неудовлетворённая.

Чер, подскочивший на кровати, где он сторожил нашего спящего красавца, зашипел на меня.

– Ты чего орёшь-то?

– Ой, прости, – я прижала руку к губам и снова вспомнила о несостоявшемся поцелуе.

Отомщу, как есть отомщу. И за себя, и за невинных дев! Использую и брошу!

Чер какое-то время наблюдал за моими метаниями по комнате. Затем прыгнул на грудь своего трофея:

– Тащи зелье!

– Милый, ты чего?

– Я знаю, что у тебя не один флакон был. Сейчас зальем этому в глотку и свалим отсюда.

– Но ведь Анна ещё не нашлась! – всплеснула я руками.

– Найдется, куда ей деваться? А то ты совсем от этого Тёмного инквизитора дурной сделалась. Не одобряю я его ни в качестве любовника, ни в качестве трофея для мести.

Я села. Прав мой фамильяр, ой как прав. Но… что-то мутное, ведьминское бродило у меня в душе. И я знала: пока не выплесну всё, что накопилось – не успокоюсь.

Вредно для ведьмы оставаться неудовлетворённой: ни в любви, ни в мести. А тут всё смешалось в один клубок. Впрочем, так и у простых смертных бывает. Мне ли, ведьме, не знать, когда именно к нам жёны за отравой для любимых ходят?

Но я до такого не скачусь, отомщу, разберусь в своих чувствах и успокоюсь.

– Нет, милый, даже если ты и прав, просто так всё оставить я не могу.

Кот вздохнул, посмотрел на меня и спокойно уселся рядышком. Очень даже понятно ему стало моё состояние. Чувствует он меня. Да и как иначе? Он же пропитан моей магией.

Я погладила его по блестящей шёлковой шерсти.

Так мы и сидели. Ведьма и её чёрный кот.

Хорошо было, даже спящий мальчик настроение нам не портил.

– А ты зачем его приволок, милый? – наконец прервала я молчание, – хотел, чтобы я его приворотом опоила?

– Не совсем. Это к слову пришлось. А приволок я его потому, как он тёмной магией пропитан.

– И что тут такого? Он же, насколько я поняла, потомок обеих сторон, и сюда отправлен был учиться применять обе стороны магии.

– Это может и так. Мне-то откуда знать? Но вот какой бы стороне не