Райская лагуна - Кэролайн Пекхам

ко мне гораздо теплее с тех пор, как я спас ему жизнь, но у меня все еще было ощущение, что он еще не совсем перестал таить обиду на меня за то, что я накричал на него в тот раз. Один гребаный раз.

Я встал и ускользнул в дом, прежде чем остальные смогли это заметить, оставив их наедине на ночь, а сам пошел наверх. Я знал, что вряд ли смогу заснуть, ведь теперь я точно знал, что этот гребаный Шон замышляет что-то против нас, но я не хотел задерживаться у бассейна, потому что остальные, без сомнения, хотели провести время с Роуг. А поскольку именно из-за меня они не могли к ней прикасаться, я решил, что лучше отвалить, как бы больно мне ни было это делать.

Я в сотый раз проверил свои сообщения от «Арлекинов» о Шоне, но новостей не было. Теперь это была бы игра в выжидание, попытка точно выяснить, где он находится, чтобы мы могли нанести по нему удар. Я презирал саму мысль о том, что он все еще бродит по улицам нашего города, заражая его, как гребаный вирус, но в конце концов я покончу с ним.

Я направился в свою комнату, снял футболку и бросил ее на кровать, прежде чем выйти на балкон. Ночной воздух ласкал мою кожу, и я вздохнул, опускаясь в кресло, откидываясь на спинку и потирая пальцами глаза. Пока над нами весела угроза в виде Шона, я никогда не смогу расслабиться.

Я резко ощущал отсутствие остальных, сидя в одиночестве и размышляя, всегда ли мне будет так хреново или однажды я привыкну к боли. По идее, я уже переживал это раньше. Десять лет без Роуг были агонией иного рода, но это была особенная форма ада, и я должен был найти способ привыкнуть к ней, если так будет всегда. Проблема заключалась в том, что какая-то часть меня все еще боролась с этим. Каждый раз, когда мы оказывались слишком близко, я терял всякий здравый смысл, поддаваясь желанию прикоснуться к ней, просто, черт возьми, почувствовать ее. И я должен был перестать позволять этому происходить, потому что в конечном итоге это только усложнит ситуацию. Нужно было установить границы и не переступать их, нужно было провести черту.

— Фокс? Могу я присоединиться к тебе? — Роуг вышла на балкон, выглядя как воплощение всех моих желаний, и я кивнул, даже не успев осознать, что делаю.

Отлично, молодец мудак. Отличные границы. По-настоящему эффективные.

Было практически невозможно отказать ей в том, чего она хотела, особенно когда я знал, через что она прошла за эти годы. Она заслуживала того, чтобы все хорошее, что есть на этой земле, было доставлено ей лично в руки, но я не был тем парнем, который должен был быть курьером. И все же… Я впускал ее сюда, позволял ей подобраться достаточно близко, чтобы затронуть каждую струнку в моем сердце.

Здесь не было другого кресла, и я уже собирался встать, чтобы сходить за ним, когда она упала мне на колени и обхватила мое лицо руками.

— Роуг, — сказал я в слабом протесте, когда она наклонилась ближе, а в ее глазах засияла сотня действительно убедительных причин уступить.

— Фокс, — выдохнула она, затем ее рот накрыл мой, и я был слабым, чертовски слабым мужчиной, потому что не мог устоять перед жаром ее языка и сладостью ее губ.

Я прижал ее к себе, предательски нарушая все свои обещания, отдаваясь этому греху, желая большего, чертовски большего. Я целовал ее в темноте и притворялся, что это не имеет значения, на краткий миг утопая в девушке, которую жаждал каждой клеточкой своей плоти.

— Ты пьяна, — сказал я, прерывая поцелуй в тот самый момент, когда мое сердце попыталось вырваться из груди.

— Не очень, — настаивала она, ее глаза пылали, когда она снова сократила расстояние между нами, а мои руки скользнули под ее топ сзади, притягивая к себе ее горячую плоть и заставляя ее дрожать от потребности.

О боже, как я могу ей сопротивляться?

Прекрати, идиот.

Я не мог остановиться. Я был в стране грез, где сбывалось все, о чем я когда-либо мечтал, и я не мог удержаться, чтобы не попробовать их на вкус.

Ее язык пробежался по моему, и она оседлала меня, а ее киска начала тереться о мой член, так что через несколько секунд я был тверд как камень.

— Мы не можем, — простонал я, мои пальцы скользнули вверх по ее спине, обнаружив, что на ней нет лифчика. Что с ней такое, почему она никогда не носила нижнее белье? Клянусь, это была гребаная ловушка, созданная для того, чтобы поймать меня, зная, что так мало отделяет меня от сладчайшего забвения в любой момент.

Осознание того, насколько она обнажена под этим материалом, заставило головку моего члена пульсировать, и все, чего я хотел, это поддаться своим инстинктам и заявить на нее права, откусить от этого яблока и позволить себе наесться на одну гребаную ночь, даже если я не был в состоянии предложить ей большего. Потому что она хотела этого, хотела меня, и я не был уверен, как я мог сопротивляться этому, когда это было все, на что я когда-либо надеялся.

— Мы можем, — выдохнула она.

Черт, может, и сможем.

Я скользнул рукой по ее груди, проведя большим пальцем по твердому соску, и она ахнула, прикусив мою нижнюю губу.

— Ты сводишь меня с ума, Фокс Арлекин, — прорычала она, впиваясь ногтями в мои плечи. — Каждый день, когда ты не мой, я становлюсь все ближе к тому, чтобы оказаться в психушке. А сегодня ты спас моего пса, и, черт, как же это меня завело, ты даже не представляешь.

— Технически, я спас его дважды, — признался я, и она отстранилась.

— Что? Когда? — требовательно спросила она.

— Какой-то «Проклятый» пытался застрелить его на «Острове Мертвецов». Я утопил его в бассейне Маверика.

Она застонала, как порнозвезда, снова целуя меня и потираясь о мое тело, как будто хотела забраться в него. — Почему ты сопротивляешься этому?

— Ты знаешь почему, — прошипел я, мой гнев усилился, и когда я снова провел большим пальцем по ее торчащему соску, я сделал это с силой, отчего ее ногти еще глубже впились в мои плечи.

— Неужели ничего не изменилось? Разве ты не видишь, что мы созданы друг для друга? — настаивала она, и ее желание, чтобы это было правдой, было настолько чертовски ясным для меня, что это