Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– С позволения Вашего Величества, я осмелюсь заявить, что эта девица, которая недолгое время считалась моей невестой, в действительности является шпионкой моего дяди сеньора Лодовико Сфорца. А, также, возможно, и папы.

– Почему Вы так уверены в этом, сеньор Сфорца? – переждав очередной шум в зале, спросил король.

– Мне об этом сказал мой дядя.

Лоренца, стиснув зубы, старалась не смотреть в сторону Галеаццо, который с самодовольным видом продолжал:

– Больше года назад эта девица прибыла в Милан вместе с каким-то мужчиной, выдававшим себя за фламандского дворянина, а её – за свою родную племянницу донну Марию, хотя, скорее всего, они были любовниками. В Милане она сумела обольстить графа Сансеверино, который представил её герцогу. Но потом следом за ней из Рима к моему дяде явился один каталан из числа слуг кардинала Борджиа и попросил помощи в поисках некой преступницы Лоренцы де Нери, которая отравила любимую рабыню сестры кардинала, графини Пезаро, и обокрала его самого. Но когда мой дядя велел арестовать эту девицу, она вдруг заявила, что на самом деле приходится незаконной дочерью покойному правителю Флоренции…

– И сеньор Лодовико поверил ей?

– К сожалению, да, Ваше Величество. Ведь мой дядя, как всем известно, неравнодушен к женским чарам. Вдобавок, он потребовал, чтобы я обручился с ней, несмотря на все мои возражения.

– Но зачем ему это было нужно?

– Вероятно, уже тогда мой дядя задумал использовать эту девицу в качестве шпионки. А так как её любовник и, по-видимому, сообщник, сбежал, он, в качестве награды, решил предложить ей знатного мужа.

– И что же было дальше?

– Сразу после нашего обручения моя так называемая «невеста» неожиданно исчезла, а сеньор Лодовико несправедливо обвинил меня в том, что это я помог ей сбежать. Не в силах больше выносить такие притеснения с его стороны, я уехал из Милана и некоторое время жил сначала в Мантуе, а затем – в Ферраре. После чего решил поступить на службу к Вашему Величеству. Прибыв в Лион, я встретился с архиепископом Руанским. Узнав мою историю, он заявил, что я окажу Франции важную услугу, если помогу разоблачить шпионку моего дяди.

– А Вы не находите странным, что герцог Милана решил пожертвовать человеком кардинала Валенсии? – после паузы заметил Карл VIII. – Ведь он заключил союз с Римом.

– Вполне возможно, Ваше Величество, что мой дядя сговорился с кардиналом, который и прислал к нему эту девицу. Да и что значит жизнь какого-то слуги?

– Мы выслушали Вас, сеньор Сфорца, а теперь хотим послушать обвиняемую.

– У Вас есть что сказать, мадемуазель? – король вновь повернулся к Лоренце.

– Да, сир. Прошу вызвать в качестве моих свидетелей Вашего советника сеньора д’Аржантана и господина д’Эворта, которые подтвердят мою невиновность.

– К сожалению, в отношении сеньора д’Аржантана это невозможно, так как советник попросил нас об отпуске: ему срочно понадобилось уладить какие-то дела. Но если господин д’Эворт находится здесь, мы готовы выслушать его.

После того, как секретарь несколько раз безуспешно выкрикнул имя Даниеля, Лоренца с отчаянием посмотрела на побледневшую графиню де Сольё. Судя по всему, ее мать тоже не ожидала того, что сеньор из Аржантана не явится в суд. Но зачем тогда он обещал свидетельствовать в её пользу? Вдобавок, молодая женщина не могла понять, куда подевался д’Эворт. Ведь он должен был сопровождать донну Марию.

– Может быть, у Вас есть какие-нибудь другие свидетели, мадемуазель? – тем временем задал ей вопрос Карл VIII.

Дочь Великолепного попыталась собраться с мыслями. Как же ей опровергнуть обвинения Галеаццо, который, похоже, считал её виновной во всех своих несчастьях и решил таким образом отомстить ей? Хотя в словах племянника Моро не было ни слова правды, благодаря поддержке таких могущественных покровителей, как герцогиня Бурбонская и архиепископ Руанский, поверят, конечно, ему. Однако Лоренца решила не сдаваться без боя.

– Я готова принести клятву на Библии, сир, что не была шпионкой папы хотя бы потому, что в Риме подверглась преследованиям со стороны членов его семьи. Что же касается моего пребывания в Милане, то Моро держал меня в своём замке как пленницу. И я сбежала в Новару не затем, чтобы шпионить, а затем, чтобы спасти жизнь герцогу Орлеанскому, что может подтвердить он сам.

– Наш кузен с некоторых пор оставил двор, – пожал плечами король.

– А это правда, что Вы дочь Великолепного? – полюбопытствовал он затем.

– Да, сир.

– Почему же тогда Вы носите другое имя?

– После моего рождения меня удочерил мессир Бернардо де Нери, флорентиец, который имел собственную банкирскую контору в Париже. Два года назад он вместе с моей приёмной матерью скончался от холеры, но перед смертью успел открыть мне имя моего настоящего отца…

– А где доказательства? – злорадно выкрикнул племянник Моро.

– У меня была грамота Великолепного, но я сожгла её, – молодая женщина вздохнула.

– Может быть, кроме этой грамоты у Вас есть какие-нибудь другие письма или бумаги, подтверждающие Ваши слова? – не обратив внимания на выпад Сфорца, поинтересовался Карл VIII.

– Было одно письмо, но оно тоже пропало…

– По-видимому, мадемуазель де Нери очень рассеянная девица, если ухитрилась потерять такие важные документы, – в свою очередь, громко заметил граф де Шомон, стоявший за спиной своего дяди.

В зале послышался смех.

– Я видел эту грамоту! – эти слова произнёс Монбар, который, протиснувшись сквозь толпу, оказался рядом с Лоренцей.

– Вы желаете что-то сказать, барон? – король с удивлением взглянул на своего капитана.

– Да, сир. Мадемуазель де Нери показывала мне грамоту своего отца и я готов засвидетельствовать, что она действительно дочь Великолепного.

– Значит, Вы знакомы с обвиняемой?

– Мне представил её как свою дочь покойный банкир де Нери, который занял Вам три года назад пятьдесят тысяч дукатов, сир.

После того, как бургундец коротко рассказал, при каких обстоятельствах он увидел грамоту Великолепного, король снова обратился к Жоржу д’Амбуазу:

– Что Вы скажете на это, монсеньор архиепископ? Может быть, Вы откажетесь от своих обвинений?

– Мне кажется, сир, что сеньор де Монбар – слишком заинтересованное лицо в этом деле и поэтому не может быть свидетелем.

– А Вы, сеньор Сфорца?

– Я целиком согласен с Его Преосвященством, – Галеаццо опасливо покосился на капитана.

Однако тот смотрел не на него, а на д’Амбуаза:

– Прошу Вас объяснить свои слова, монсеньор архиепископ.