Любовницей не буду - Агния Тан

— У нас всегда хорошая посещаемость, — на мой вопрос о количестве людей ответила она, улыбаясь в ответ с легким намеком. — Самые популярные направления — зук и танго, но бачата и хастл тоже ничего, обычно человек двадцать приходят.

Я хотел было ненавязчиво поинтересоваться, по каким абонементам они ходят, чтобы понять, может быть, из-за этого непонятки в отчетах, но тут Настя вышла из раздевалки, и я решил оставить расследование до следующего раза.

Открыл Насте дверь и спросил:

— А вам куда?

— На Пушкинскую, — сказала она, и я тут же вызвался ее проводить.

— Уже поздно, красивым девушкам не стоит по вечерам ходить одним, — строго сказал я.

Она улыбнулась, и я снова подумал — «кажется, она вообще не понимает, насколько она хороша».

Мы пошли по улице. Под ногами я почувствовал тонкий наст, а когда Настя слегка поскользнулась, тут же подставил ей локоть:

— Держитесь, Настя. А то, не дай бог, ногу сломаете. С кем я тогда танцевать буду?

Мы дружно рассмеялись, и мне стало так легко, будто я знал эту женщину много лет.

Так, под ручку мы дошли до Пушкинской и подошли к пешеходному переходу. Она посмотрела на ту сторону и я понял, что ее дом где-то там. Но почему-то мы не стали переходить перекресток, а пошли дальше.

— Нам разве не туда? — спросил я. Хотелось проверить свою наблюдательность. Я считаю, что у меня она очень хорошая. Десять лет опыта с людьми, разнообразных собеседований при приеме на работу, сделали меня неплохим психологом.

— Мне в магазин, я с вами до метро дойду, — сказал она.

Не хочет показывать, где живет, — подумал я и усмехнулся про себя. Все равно узнаю.

Мы чинно дошли до метро и распрощались.

— Ну что, до четверга?

— До четверга.

Она повернулась и пошла по направлению к своему дому. Я обошел станцию метро и позвонил Антону:

— Подьезжай.

Через минуту я уже сидел в теплом салоне и наслаждался креслом с подогревом, а то пальто мое не очень-то подходит для долгих прогулок. Оно идеально только от машины до офиса дойти. Не хотелось бы заболеть после первого свидания.

— Вот ту девушку видишь? — сказал я водителю, указывая глазами на Настю, которая уже скрывалась за поворотом. — Проедь мимо, только аккуратно, чтобы она не заметила.

Стекла у машины тонированные, так что волноваться нечего.

Мы проехали по улице мимо Насти, которая шла, счастливо улыбаясь.

Она светилась.

Это мне и хотелось увидеть.

— Домой, — приказал я.

Глава 19. Дети и думы

Домой мы приехали к десяти часам вечера. Огромный двухэтажный дом с мансардой горел двумя окнами — спальня девочек на втором этаже и спальня Елены Константиновны, мамы Али, на первом. Она тоже жила с нами. После смерти дочери она очень сдала и как-то быстро состарилась. Я не мог ее бросить, и когда заработал первые деньги и начал строительство, предложил ей жить с нами — так она и внучек сможет видеть постоянно, и не будет себя ощущать совсем одинокой. Муж у нее умер от инфаркта, и после смерти Али она тоже стала готовиться к смерти, хотя ей было всего пятьдесят лет в ту пору. Когда она стала возиться с девочками, жизнь наладилась. Главное — быть нужным кому-то.

Основную работу по дому делала моя мама, папа помогал по саду, а Елена Константиновна в основном, занималась детьми — читала им, проверяла домашки, придумывала разные конкурсы на дни рождения, в общем — занималась развитием, и интеллектуальным, и душевным: театры, музеи, выставки. Так что бабушки отлично справлялись со всеми делами.

Конечно, раз в неделю приезжала и помощница, но мама не любила чужих в доме, предпочитала сама все делать: и уборку, и готовку. А уж лучше нее точно никто не готовит! Я хотел избавить ее от нагрузки и поселить в гостевом доме повариху, но мама так обиделась, что я больше с такими предложениями не лез. Пусть будет хозяйкой и делает, как ей удобно. Другой хозяйки в этом доме все-равно нет.

Я отпустил водителя, вызвал ему такси и отправил домой. Ужинать было поздно. Я зашел в спальню к детям, чтобы пожелать им спокойной ночи. Мама моя следила за их режимом строже любой гувернантки. Десять часов — пора спать, и без разговоров. Телефоны тоже отбирала, так что они либо болтали, лежа в кроватях, либо читали книги.

Я постучал и приоткрыл дверь:

— Ку-ку!

— Папа! Смотри, что я нарисовала! — Тая тут же схватила с тумбочки свой альбом и призывно замахала им.

— Па-а-п! А меня Никита дразнит Мимишкой! — Закричала Мия из своей кровати, пытаясь перехватить меня.

— Сейчас разберемся! — пообещал я ей, и присел на кровать к Тае. Она, счастливая, показала мне свои рисунки — портреты бабушек и дедушки, портрет Мии на коне, портрет нашего всеобщего любимца, таксика Оди. Тая здорово схватывала особенности каждого: поворот головы, прищур глаз, улыбка… конечно, Одя лучше всех получился, она сделала, наверное, десятки набросков за день.

— Класс! — похвалил я одну дочку, белокурую, и пересел к темноволосой. Все говорят, что Тая светленькая в маму, а Мия темненькая в меня, типа Мия «папина дочка», но я из обеих люблю. Жизнь за них готов отдать. Им уже десять, но для меня они еще крошки неразумные, которых надо оберегать. А характер уже виден. Мия действительно больше в меня. Она пробивная, активная, любит общаться, в классе у нее много друзей. Она сможет руководить бизнесом, когда вырастет. Хотя, не женское это дело, не хочу, чтобы она становилась как Марго. Но других вариантов не предвидется, наследников у меня нет.

— Что там с Никитой? — спросил я Мию. Она обхватила меня ручками и зашептала прямо в ухо:

— Па-а-ап, он мне очень нравится, а он меня Мимишкой называет, и толкается!

— Понятно, — сказал я строго. — Ну что будем делать? Может, мне ему голову открутить?

Тая от страха ойкнула, а Мия засмеялась:

— Не, не надо. Он без головы станет некрасивым.

Все-таки у нее получше с чувством юмора, чем у сестры. Та всему верит и все воспринимает буквально.

— Ладно. — Я погладил Мию по голове. — Тогда сами разбирайтесь.

Я пожелал своим красавицам спокойной ночи, поцеловал обеих и пошел к себе.

Но долго не мог заснуть. Все думал.

О той, которую встретил сегодня.

Я вспоминал, как здорово она двигается в танце, какая у нее аппетитная фигурка, и грудь, и попа, а талия такая тонкая, обалдеть. А эти руки! Мягкие, теплые, нежные. Мне