Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара - Анна Ледова

ещё мысль предложить ему зачесть это золото в качестве оплаты по контракту, но я вдруг поняла, что разозлю его ещё сильнее. Хотя это золото уже втрое превышало стоимость моих услуг.

Ответа он, кажется, не требовал, да и я не смогла бы сейчас найти правильных слов. Слишком велика была разница между нашими культурами. Это в Вельтарингии все вежливые слова прописаны в Уставе Благородства: всегда знаешь, куда может зайти разговор и как поддержать беседу. А когда на тебя зверем смотрит дикарь, что за минуту голыми руками способен раскидать отряд солдат, становится не по себе. И никакие слова тут не помогут. Но что-то он всё же прочитал в моих глазах и смягчился:

– Ежей-то местных, поди, не ела?

Боги… Ежей?!.. Вангапу Ярый тоже оживился. А то торжественно топал по мостовой с диким остекленевшим взглядом, изредка косясь на такую же застывшую Имельду.

К моему облегчению, под «ежами» в Ноош-Тейне подразумевались колючие морские гады, чья икра считалась деликатесом. А то я уже представила себе запечённых лесных обитателей, пищу отчаявшихся бедняков…

Как это есть, даже я, потомственная тесса, не представляла. Нет, конечно, все виды вилок для рыбы, щипцы для омара, пинцет для улиток – этим я владела в совершенстве… Но впервые увидела что-то, что до Астеви-Раша в силу его отдалённости от морского побережья не могло добраться в свежем виде. В реке, на которой стояла столица, такого не водилось. А дэвры на набережной уже быстро сторговались с местными рыбаками, раздобыли где-то лимон, и Вангапу Ярый лихо разделал первую колючку, предложив её содержимое ошарашенной Имельде.

– Вкусно, – прорычал он, щедро сбрызнув сомнительное содержимое лимонным соком.

Имельда и так была на грани обморока, так что я, чувствуя ответственность за то, что навязала ей сомнительную компанию, первая приняла из рук Чёрного Вепря половинку морского ежа в холстине. Кайарахи с шумом всосал содержимое, показывая мне пример. Я, зажмурившись, сделала то же самое. Видел бы меня сейчас отец… Но ради того, чтобы найти с дикарями общий язык, тоже иногда придётся идти на уступки.

– Госпожа Имельда, – придя в себя от необычных вкусовых ощущений, обратилась я к компаньонке. – Поверьте, это определённо стоит попробовать…

Десертная ложечка, сделала я себе пометку в голове. И заодно попросила Чёрного Вепря разыскать посудную лавку, где приобрела набор столовых предметов из мельхиора на двадцать четыре персоны. Ну, как приобрела. Хозяин лавки любезно подарил. Кажется, он готов был всю лавку отдать, едва туда ввалились два хмурых дэвра. Золотой слиток кайарахи на прощание всё же оставил.

– Господин Риедарс, в Дэврети не в ходу деньги? Я имею в виду чеканные монеты или ассигнации.

– Ты про бумажки эти ваши, тесса? Какая им может быть вера? – удивился Вепрь. – А талы чеканят, да. И стальные, и из никеля.

– Позор, когда кайарахи и егохойяжелезо в карманах таскают, а не на поясе, – внезапно подал голос Вангапу. – С железками пусть торгаши возятся, а мы сталью берём, а платим золотом. Слышала, ВЫ?

Ярый вскинул брови, рыкнул и самодовольно покосился на Имельду: мол, поняла, каков я кавалер? Боги, а ведь это их рычание – действительно отдельный язык, раз уж я его оттенки различать начала. Мелли бросила на меня умоляющий взгляд, и я больше не стала мучить компаньонку дневным моционом.

Клару я попросила обед на меня не накрывать, а, дождавшись, пока к столам на плацу приволокут несколько котлов с заманчивыми запахами, вышла к дэврам. Видимо, где-то в казарме была оборудована кухня, но есть воины предпочитали на открытом воздухе.

И какими бы невоспитанными эти дикари ни казались, а военная дисциплина сильно сказывалась. Роли были распределены очень чётко: одни принесли готовую пищу, другие миски, третьи встали на раздачу, четвёртые после собирали посуду. Слаженно, без ругани. А все остальные выстроились в очередь. К концу которой и я пристроилась, прежде оставив коробку с новыми приборами на столе.

Дикари как один уставились на меня, а тот дэвр, за кем я встала, вдруг пошёл пунцовыми пятнами.

– Аурем менс, – пробасил он. – Ты эта… Чего?

И подвинулся, пропуская меня вперёд. От подошедшего Ойтала Лютого доброхоту тут же прилетело в челюсть.

– С какого она твоя аурем! – рявкнул Лютый. – Эта… Здрасьте, тесса.

– Доброго дня, господин Ойтал! Рада видеть вас в добром здравии. Слышала, вам немного досталось вчера и сожалею, что невольно стала тому причиной.

– Чо?.. А, да, помахались чутка… Слышь, Мохнатый, ты тоже ледю то пропусти.

Впереди стоящий дэвр тоже отодвинулся.

– Вы очень любезны, господин Мохнатый, – улыбнулась я. – Прошу извинить моё любопытство, но скажите: вы сами выбрали это прозвище или вас им наградили товарищи? И могу я узнать ваше первое имя?

– Сам, – рыкнул дэвр. – Эхра я. Эхра Мохнатый.

– Какая тонкая самоирония, – восхитилась я. – У вас прекрасное чувство юмора, господин Эхра. Вы определённо будете иметь успех среди дам.

Похваленный дэвр смущённо зарычал. Эхра Мохнатый был лыс как коленка – даже на груди ни волоска не росло.

Как-то сама собой очередь передо мной исчезла. Дэвры сделали шаг в сторону, а подбадривающий рык, видимо, был приглашением пройти вперёд. В этом, по крайней мере, её величество оказалась права: дэвры действительно с уважением относились к женщинам. Хоть и неспособны были выражать это словами.

– Ты чо, тесса, жрать это будешь? – недоверчиво занёс половник над пустой миской ещё один дэвр.

– И с большим удовольствием, уважаемый Потрошила. Это ведь вы здесь повар? Мне очень интересно попробовать вашу национальную кухню. Мне четверть порции, пожалуйста.

А ещё я хотела понять, насколько применим к ней наш привычный столовый этикет. Потрошила плюхнул мне в одну миску густого супа, а в другую наложил тушёных овощей и сверху припечатал их килограммовым стейком. В похлёбку мне также воткнули деревянную ложку, больше похожую по размерам на черпак, и булку хлеба.

Пристроившись с краю стола с самым невозмутимым видом, я разложила на коленях захваченную льняную салфетку, выудила из коробки приборы и принялась за обед.

Боги, и этот рыбный суп был великолепен!..

Крепкий насыщенный бульон с незнакомыми специями, нежное филе трески, вываренные в кашу томаты, мидии, креветки, ещё какие-то дары моря… До чего же велик был соблазн склониться над миской и быстро-быстро выхлебать всё, а потом ещё протереть свежим хлебом донышко! Дэвры так и делали, но я с сожалением