Жестокие игры Карима. Обожгу твою душу - Иман Кальби

Несмотря на нереализованное возбуждение, мне сейчас не хочется войны с Инной. Она растеряна и шокирована. И только что испытала самое острое свое женское впечатление на данный момент.

Было бы правильным сейчас сказать ей что-то мягкое и утешающее.

Примерно так, как я сделал это в храме, когда она тряслась от страха при виде палки.

Весь мой позитивный настрой сбивает стоящий у входа, облокотившись на машину, Ашур.

Какого черта он не уехал к себе?! Чего ждет?! Лишний раз поглазеть на девчонку?!

- Кажется, я тебя отпустил!- цежу злобно сквозь зубы, когда мы ровняемся его.

Инна, кажется, настолько абстрагирована, что даже головы не поворачивает на Ашура. А вот он сканирует ее жадно, не скрывая свой голод и интерес. Что он думает сейчас? Что я трахнул ее, как он уехал? Хотел бы быть на моем месте? Сжимаю яростно кулаки, хоть сам бешусь о своей реакции. Так бы и было, если бы не ее девственность... Я бы оттрахал ее так грязно и жестко, что пришлось бы закинуть красотку на плечо и занести домой, как трофей. Но нет. Не сейчас. Инна заслуживает особенного момента.

Но это явно не дело Ашура...

- Я остался, чтобы предупредить,- говорит он мне на сирийском диалекте, наивно полагая, что Инна не понимает,- в доме Сибиль. Она приехала, когда вы выехали покататься...

Мысленно чертыхаюсь про себя.

Только ее сейчас не хватало.

О том, что моя курдская амазонка закатит сейчас сцену, я не сомневался...

Удивительнее всего, что главное чувство, которое я сейчас испытал, была досада. Досада, что ее приезд совсем не вовремя…

Недели не прошло с тех пор, как я испытывал досаду от того, что черная тряпка Зороха приперлась ко мне в палатку, когда я «залюбливал» Сибиль до беспамятства, чтобы она не делала драмы из моего брака по расчету. А сейчас испытываю досаду от того, что здесь и сейчас, когда рядом Инна, когда на моих пальцах все еще ее запах, когда я все еще чувствую шелк ее кожи на своем лице, а на губах-вкус ее губ, Сибиль совсем не кстати...

[1] Эту историю можно прочитать в романе «Одержимые наследники. Северная бабочка»

[2] Друзья, про историю раннего Карима тоже можно прочитать в книге «Одержимые наследники»

Друзья мои, про раннего Карима, а также его брата и сестру можно узнать в книге "Одержимые наследники. Северная бабочка"

– Давай, не ломайся. Я же говорю, что не обижу… – шепчет, параллельно расстегивая ширинку, – я видел твои призывные взгляды. Вон, течешь уже для меня. Цену говори быстрее.

Девушке, наконец, удается вывернуться от захвата Микаэля. И она, пользуясь этим, со всей силы бьет его по яйцам.

Выбегает из комнаты вся в слезах, а ее менеджер стоит в смятении в дверях, не понимая, то ли бежать за ней, то ли остаться и объясниться с господином, который только что получил от его подопечной и теперь смеётся гомерическим хохотом…

– Простите, Господин Микаэл… Эээ...

– Пошел вон, идиот. Беги за ней, накинь на нее что – то, она почти голая.

Они остаются один на один с Анваром. Микаэл поднимает на друга ошалевший, словно пьяный взгляд.

– Хочу ее. Для себя...

Глава 17

Глава 17

Инна не показывает даже виду, что уязвлена или факт сказанного Ашуром ее как-то волнует. Хотя мы оба знаем, что не понять она не могла.

Чувствую себя по-идиотски. Словно в какой-то нелепой мелодраме с комедийным подтекстом. Микаэл бы сейчас ржал надо мной, сложившись пополам.

Мысленно накидываю с десяток фраз, которые смогут на первых оборотах усмирить свирепый нрав Сибиль, но к тому, что мы оба видим, стоит только завернуть во внутренний двор, я оказываюсь не готовым.

Курдиянка плещется в бассейне, словно бы это был ясный день и мы с ней наслаждались уединением и спокойствием.

Завидев нас, а скорее, услышав стук каблуков Инны, она опирается о бортик и подтягивается на руках.

Сука. Совершенно голая.

Мгновение- и умелой игрой мышц нахальная амазонка вытаскивает себя из воды, бесстыдно являя нам обоим совершенно голое тело.

Угольно-черные волосы ниже талии прилипают к телу, но не прикрывают крепких грудей с темными сосками, и уж тем более ничего не скрывает ее блестящего от воды живота в кубиках и гладкого лобка.

Ни грамма стеснения. Вопиющая, всепоглощающая самоуверенность.

У Сибиль напрочь отсутствует чувство стыда. Может быть, потому что она мыслит как мужчина. Этим в свое время она меня и взяла, не постеснявшись прийти в мою спальню в родительском доме, когда ей стукнуло восемнадцать лет.

-Что ты делаешь?- сказал тогда ей я, совершенно обескураженный увидеть молодую красивую голую девушку, незаметно от меня подросшую в пенатах родительского дома, откуда я давно выпорхнул, в своей комнате.

- Пришла за своим подарком,- гордо вскинула подбородок и села на меня.

Сибиль была девственницей физически, но ее нельзя была назвать таковой ментально. Нет, она не была шлюхой. Наоборот, жесткий нрав курдиянок- воительниц напрочь лишал их даже малейшей возможности преклоняться мужскому члену.

Она точно знала, чего хочет. И меня это устраивало. Вызывало неимоверное облегчение.

Между нами была привязанность и даже духовная связь- она часто говорила, что это я дал ей вторую жизнь, в свое время вытащив из лап террора. Я не отрицал, потому что отчасти это было именно так… Именно я был обязан появлением Сибиль в доме Увейдатов.

Со временем наши отношения выстроились в свою особую, анахроничную и алогичную для обычного человека систему. Сибиль была свободна и вольна, обожала свои курдские традиции, могла месяцами пропадать в тренировочных лагерях, сражаясь и имея выносливость похлеще любого мужика. А потом при встрече мы предавалась дикой страсти. Она была моей Артемисией. Правда, наверное, не учла, что дорогу ей может перейти сама Афродита. Вернее, Дайенерис Бурерожденная, мать его, огнепоклонница, смотрящая сейчас на голую воительницу с таким спокойствием и равнодушием, что я невольно залюбовался.

Между ними искрило. Наверное, будь я недалеким малолетним сосунком, сейчас бы писал кипятком от счастья, что две такие женщины