Измена. Мое сердце - лёд - Лена Тэсс

Три недели и две игры остались позади.

Каждая тренировка - не только проверка физической подготовки, но еще и построение новых задач и отработка схем. Команда была с ним по-прежнему неприветлива, но он и не собирался с ними строить теплые отношения. Не заискивал, не набивался в коллектив, не искал друзей.

Общение происходило на льду, в коробке. В основном молчаливое, но достаточно понятное.

Даже когда его ставили в связку с Тихоновым - все получалось. Не с первого раза, не с первой передачи, но между ними появилось чувство локтя и даже некая взаимосвязь. Кое-кому это точно было не по душе - Яковлеву Артему, который всегда сопровождал капитана в стартовой пятерке.

Не важно. На тренировках он делал все, что от него требовалось и даже больше.

Но игры оставались для Миши по-прежнему недоступной мечтой. Его словно дразнили, накатывали, натаскивали на то, чтобы он мог блеснуть и показать себя, а потом щелкали по носу. Оставляли на трибуне, за скамейкой команды.

Вот где была настоящая херня!

Следующая игра со «Звездами» на их территории. Формально - выездная, фактически - в другом конце города.

За два дня до нее Миша решил, что больше не хочет и не будет сидеть на трибунах. Он не может доставить такого удовольствия Глебу. Он должен видеть его лицо, когда выйдет на лед против него и размажет Леденцова о борт.

После изнурительной тренировки он уверенно двинулся в сторону кабинета Ильясова и так же уверенно постучался в дверь.

- Могу войти?

- Конечно, Миша-Тучка, входи. Что хотел? - Ренат слышал как его называют члены команды и подсмеивался над этим тупым прозвищем.

- Вы поставите меня в основной состав против «Звезд»? - никаких предисловий. Зачем размазывать и выпрашивать то, что, как Громов считал, он заслужил своей работой, упорством и успехами.

Вот теперь Ренат обратил на него все свое внимание. Синие глаза изучали парня так, словно смотрят на него впервые, но это просто обман и иллюзия. Ильясов успел изучить его «от и до». Они оба прекрасно это понимали.

- А ты готов?

- Я пахал как проклятый и у меня лучший прогресс сначала сезона, - Миша запнулся, - то есть сначала моих тренировок, по отношению к любому игроку в команде.

Ренат кивнул головой, но это вовсе не означало согласие.

- Так ты готов к игре?

Дерьмо.

Он ненавидел эти психологические игры, к которым нельзя быть готовым. К викторине из вопросов, на которые нет верного ответа. Любое твое слово можно рассмотреть, разложить, препарировать как угодно. А нужный ответ всегда… недосягаем.

Мама так и не научила его отвечать «правильно», чтобы удовлетворить отца, который тоже любил вот это все.

- Физически я в отличной форме. Психологически мне не будет тяжело. На том стадионе даже лед знает кто я такой, - фыркнул Миша, задрав нос.

Ильясов хмыкнул.

- А ты сам-то это знаешь, пацан? Кто ты? Для чего играешь? Ради чего выходишь на лед?

Миша сжал кулаки, понимая, что разговор пошел не по его плану. Не то, чтобы он у него был. Просто Громов знал, что он вправе попасть на эту игру, и Ренат не дурак, чтобы отобрать у него это.

- Так что?

- Информация будет завтра на стенде. Иди, отдыхай.

На следующий день его фамилия была в списке заявленных игроков.

Двадцать вторая из двадцати двух.

Глава 9

Таня.

Я знала, что рано или поздно мы с Глебом снова встретимся, но никак не предполагала, что это случится на игре.

Хоккей. Снова хоккей!

Я усмехнулась собственной глупости - конечно, хоккей! Что еще ожидать, когда твой бывший муж настолько увлеченно и горячо рассказывал про магию, которая творилась на льду, показывал сам и полностью поглотил этим увлечением сына.

Мне следовало радоваться тому, что Миша не забросил спорт и продолжил развиваться в другой команде. Не все шло гладко, не все получалось, но судя по тому каким взмыленным и уставшим сын приходил домой (а если сказать точнее - приползал), Мишу это вполне устраивало.

Ильясов не выделял его среди других ребят, не относился как-то особенно из-за фамилии и причастности к Громову, или того, что он раньше играл за «Звезд». Ренат удивительно легко мог отделить что-то важное и полезное из огромного потока информации.

Он вообще бы… не таким.

Не таким как те хоккеисты, которых я знала лично и о которых слышала от Глеба.

Не таким мужчиной, с которыми я привыкла общаться.

Не таким коллегой…

Он открыто, но не очевидно настойчиво ухаживал за мной.

Всеми силами пытался вытащить меня то на чашку кофе, то прогуляться, то съездить на оптовую базу за спортивными инвентарем или методическими материалами. За свидания это принять было сложно, но подтекст его действий был очевиден.

Ильясов смотрел на меня как на женщину - плотоядно. От таких взглядов по телу разливалось тепло, а кожа покрывалась мурашками. Было приятно чувствовать себя интересной и привлекательной.

А когда он случайно (нет) прикасался пальцами то к моей руке (помогал вылезти из машины, ведь он джентльмен), то к шее (желтый лист приземлился на шарф и нужно было срочно его убрать), то к губам (во всем виноваты волосы, прилипшие к блеску) - я краснела и металась между двумя полюсами - «еще немного» и «пожалуйста, остановись!».

Все это может закончится очень плохо.

Собрав волю в кулак и откинув не самые разумные мысли в сторону, я вновь принялась за штудирование методичек - искала возможность настроить команду перед игрой.

«Звезда» и «Атлант» раньше никогда не были принципиальными соперниками, по той простой причине, что вторые не стояли на одном уровне с командой Громова - всегда в нижней части таблицы, всегда в аутсайдерах.

Сейчас все сильно изменилось и разница в очках совершенно незначительна. К тому же «Звезда» ниже, но перед этой встречей они - принимающая сторона, а значит будут рвать жилы, чтобы в родных стенах не опростофилиться.

Сами парни в команде Ильясова от игры к игре становились больше похожи на ту самую команду, которую я привыкла наблюдать на льду раньше. Сплоченный, крепкий, целенаправленный кулак, готовый разбить соперника в пух и прах. С парнями у меня сложились доверительные отношения, хотя как и большинство подростков они не ценили возможную пользу и перспективы от общения со специалистом моей направленности.

Я же свои заметки передавала Ильясову, который изучал их с интересом и применял