Оковы прошлого. Книга 3 (ЛП) - Триша Вольф

Ее глаза удивленно скользят по моему лицу.

— Вполне справедливо.

Я наклоняюсь к ее губам, скрепляя договор глубоким поцелуем. Если Эйвери хочет причинить боль своим мучителям, я не стану ее останавливать. На самом деле я чертовски уверен, что даже помогу ей в этом.

Моральный выбор, с которым я обычно борюсь, испаряется под палящим огнем ее мести. Ее боль сводит на нет мои рассуждения, обугленные остатки моего морального компаса растворяются, как пепел в море.

Я осуждал Сэди за ее вопиющее самосудное правосудие, которое унесло жизни убийц и садистов-угнетателей. Но когда-то она была жертвой. Как и Эйвери, она пострадала от рук таких мерзавцев, как Вэллс и Альфа. Сэди решила дать отпор.

Выбор, который идет вразрез со всем, во что я верю.

Но я был далек от боли Сэди. Я не был там, чтобы увидеть ее страдания воочию. Но я чувствовал каждый удар страдания Эйвери с тех пор, как вытащил ее из темницы той лодки, и это словно заразило меня.

Зная, что кто-то в системе не только защищает Альфу, но даже может быть самим преступником… и что они будут продолжать причинять больше боли другим и Эйвери, если их не остановить…

Мой моральный компас может гореть в аду. Прямо вместе с Вэллсом, Альфой и моей испорченной, осужденной святостью.

Альфа хочет Эйвери. Он не остановится, пока не достигнет своей цели. С его связями тюрьма не сможет полностью обеспечить ее безопасность.

Остановка означает смерть… есть только один способ искоренить инфекцию. Враг.

Раньше я не решался нажать на курок, но, когда на этот раз в поле моего зрения окажется нужный человек, не будет никакой этой ерунды с колебаниями. Я нажму на курок.

Мои мысли обрываются, когда я ощущаю, как подо мной извивается Эйвери. Она никогда не скрывала от меня своих шрамов. Я принимаю правду, которой она готова поделиться, глубоко целуя ее, проводя руками по выступающим рубцам, портящим кожу. Это не уродство, это часть ее самой и ее красоты. Ее воля и ее сила.

Остальная часть нашей одежды снята в отчаянии, чтобы сделать нас ближе друг к другу. Никаких преград между нами. Секс с Эйвери никогда не бывает одинаковым. Каждый раз я чувствую, как меняются ее потребности, желания… они меняются в зависимости от ее душевного состояния. И прямо сейчас она требует чего-то более темного, чтобы утолить свой голод.

Она выгибается мне навстречу, и ее ногти царапают мою спину. Я обхватываю ее грудь, и мой рот находит ее дерзкий сосок. Мои зубы сжимаются, прежде чем язык следует за ними, чтобы успокоить, и ее стоны становятся громче, давая мне понять, что она хочет большего.

Когда заглядываю в глубину ее карих глаз, я вижу, что ее борьба все еще продолжается, грубое, плотское желание причинить боль соответствует ее собственной. Я мог бы проанализировать и разрушить эту странную связь, оценив свою яростную потребность взять все под контроль перед лицом хаоса, или я мог бы подчиниться ей, выбросив все рациональные мысли в гребаное окно.

— Ты должна сказать мне, когда остановиться…

— Обещаю, — заверяет она. — Не сдерживайся.

Я сильнее сжимаю ее бедро, перекидывая ее ногу через плечо. Я толкаю ее на спину и беру ее ртом. Сначала доставляя удовольствие, чтобы облегчить ей более грубую игру. Я кусаю ее внутреннюю сторону бедра, сосу клитор. На вкус она как чистое сладкое желание — сочетание, мало чем отличающееся от удовольствия и боли, которые я причиняю. Тоска тянет меня назад, мышцы напряжены от сдержанности.

Ее руки вцепились мне в волосы. Я поднимаюсь и обхватываю ее запястья одной рукой, а другой погружаю в нее пальцы. Вдавливая ее руки в кровать, я погружаю пальцы глубже, в воронку похоти, когда она прижимается ко мне, ее бедра выгибаются над матрасом.

Быстрым движением я протягиваю руку и стягиваю ремень со своих брюк. Ее глаза молят о доверии, она знает, что я никогда не причинил бы ей боль, не так, как она страдала раньше. И все, что ей нужно сделать, это произнести одну фразу, чтобы заставить меня остановиться.

Я не уверен, кто жаждет этого больше, когда я связываю ее запястья кожаным ремнем, но я почти дрожу. Может быть, часть этой инфекции просочилась внутрь меня. Шлейф черноты закружился, как чернила, в моих некогда нетронутых, спокойных водах, потрясая меня до глубины души. Метаморфоза в зверя из человека. Мужчина, который до нее, до этого случая, установил бы жесткие ограничения на смешивание боли с удовольствием.

Когда ты отдаешь себя кому-то, ты должен быть готов отдать ему все — готов быть любым и всем, что ему нужно. До Эйвери работа занимала меня целиком. Теперь я делаю ее приоритетом перед своей профессией. Ради нее я более чем готов раздвинуть границы. Словно щелчком я переключаюсь с доминирующего на подчиненного по просьбе ее тела.

Это новый вид освобождения, который пугает меня тем, что оно может означать. Я думал, что точно знаю, кем я был всю свою жизнь, и был тверд в этом убеждении. Контроль, порядок, простота — все перевернулось с ног на голову, чтобы я стал мужчиной, который ее боготворит.

И я поклоняюсь ей, привязывая ремень к изголовью кровати, ее запястья обтянуты кожей, так что мои руки могут пройтись по всему моему телу, запоминая каждый изгиб и мягкую ложбинку. Мой рот покусывает и ласкает, претендуя на каждый дюйм ее кожи. Когда она дрожит от желания, требуя большего, я чуть отодвигаю ее от изголовья кровати и переворачиваю на живот, обхватив за шею.

— Раздвинь ноги, — приказываю я.

Она делает это, прижимаясь своими бедрами к моим. Я обхватываю ее бедра ладонями и притягиваю ее задницу к своему члену. Трусь об нее. Ощущение ее идеальных ягодиц дразнит и сводит с ума. В этой эротической позе, широко расставив ноги, Эйвери толкается на меня. Я пощипываю ее соски, вызывая небольшую заминку в ее дыхании, а затем она дергается, когда я опускаю руку вниз, скользя пальцами по ее клитору.

Я растираю и массирую, зажимая ее скользкие губы между пальцами, прилагая достаточно давления, чтобы заставить ее извиваться.

— Сильнее, — требует она.

Я не стану ей отказывать. Используя реакцию ее тела в качестве своего проводника, я погружаюсь в нее снова и снова, двигая пальцами, пока она толкается мне навстречу. Ее бедра колышутся, сводя меня с ума, и я впиваюсь зубами в ее руку. Щипая ее сосок, я получаю еще один сексуальный толчок ее