Летнее приключение - Клер Кук

Отстегнув с ремня мобильный телефон, Марио открыл кожаный чехольчик и принялся жать на кнопки.

— Ты добьешься, что нас закроют за то, что мы тут опыты на животных проводим, — проворчал он. — Ты же знаешь о существовании государственного закона, запрещающего приводить собак в салоны.

— Слушай, прекрати, а! — бросила я. — Не стоит тут драму разыгрывать. Я где-то читала, что в Массачусетсе до сих пор действует пуританский закон, запрещающий перевозить по воскресеньям лед, пчел и ирландский мох.

Хотелось бы мне знать, ты и на всю эту ерунду обращаешь внимание?

— Эй! — вмешалась в разговор Эстер Уильямс. — Вам, ребята, кто-нибудь говорил о том, что через дорогу от вас открывается новый салон? Под кондоминиумом, рядом с кабинетом дантиста. В группе, где я занимаюсь танго, сплетничают, будто все работники там будут геями.

— Ну да, салон уже получил название «Лучшая маленькая парикмахерская в Маршберри», — сказал Марио.

— Серьезно? — удивилась я.

Марио кивнул.

— Но вы-то не собираетесь нас покинуть, а, Эстер? — спросил он.

Эстер Уильямс захлопала свеженаклеенными ресницами.

— А ты получше за мной присматривай, мальчик, — кокетливо промолвила она.

— С удовольствием, — улыбнулся Марио. Затем он повернулся ко мне. — А ты не очень-то увлекайся им, Белла. Ты же понимаешь, что за собакой непременно вернутся.

Я посмотрела на Прешес. Песик сидел совершенно спокойно и совал лапку Вики. Я торопилась поскорее закончить с Эстер, чтобы вынуть из шерсти Прешес колючки, пока они не запутались в ней окончательно. Хорошо еще, что размеры собачки позволяли помыть ее в любой раковине, хотя, конечно, лучше было бы сделать это в задней комнате. Там, кстати, были раковины, куда мы сливали всяческие отходы, ведь мыть собаку в раковине для клиентов не очень-то хорошо. Во всяком случае, пока Марио не ушел. Я воспользуюсь хорошим сильно смягчающим кондиционером для сухих и поврежденных волос. После этого нанесу на шерстку Прешес чуточку распрямителя для волос от Джона Фриеда — прямо на высветленные прядки, чтобы она не смогла их слизать.

— Послушай, — возмутилась я, — вовсе я «им» не увлекаюсь. Я просто купила собачке недельный запас еды. И Прешес — не «он», Марио! Это девочка. Она.

Марио оторвался от своего мобильника.

— Только не вздумай взять ее с собой вечером, Белла.

Я стала брызгать лаком на прическу Эстер, а она начала махать рукой перед лицом, загораживаясь от мелких брызг.

— А что будет вечером? — поинтересовалась я.

— Кандидаты в сенат будут выступать в прямом эфире — предстоят дебаты в семичасовом выпуске программы «Бинтаун»,[12]— ответил Марио. — Попробуй все-таки периодически заглядывать в свое расписание, ладно? Не понимаю, почему ты этого не делаешь.

— Я никакого отношения к этой программе не имею. А… — Мне не хотелось произносить ее имя, поэтому я замолчала.

— София не может заниматься ими обоими, Белла, — продолжил мою мысль Марио. — Их сопровождающие не хотят, чтобы перед дебатами они оба оказались в одной комнате, поэтому для грима каждому кандидату готовят отдельное помещение.

— Так не пойдет, — отрезала я. — Пошли кого-нибудь другого.

— Белла, прекрати, ты мне нужна. К тому же ты уже гримировала губернатора, и жалоб на тебя не поступало.

Только сейчас я поняла, что все еще поливаю лаком Эстер Уильямс, волосы которой были уже покрыты столь мощной броней, что ее прическа продержится не меньше месяца и запросто переживет ураган. Я поставила флакон с лаком на стол и запустила пальцы в собственные волосы, пытаясь обдумать складывающуюся ситуацию. Но не могла ничего придумать.

— Ладно, я это сделаю, — решила я наконец. — Если уж мне не придется находиться в одной комнате сам знаешь с кем. Но на этот раз мне нужен хороший кандидат.

— Белла, да прекрати же ты! София вот уже пять лет занимается им.

— Об этом мы даже говорить не будем, Марио.

Мой брат усмехнулся.

— Ну хорошо, — сказал он. — Возможно, я смогу что-нибудь сделать.

Расстегнув застежку-липучку, я сняла накидку с плеч Эстер. Марио помог ей встать, поддержав под локоть, и она подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Прешес бросилась ко мне. Наклонившись, я взяла ее на руки.

— Так и быть, я это сделаю, — сказала я. — Если только вы с Тоддом согласитесь выступить в роли бебиситтеров.

— Белла, это же собака! Ты можешь оставить ее на несколько часов одну, — возмутился Марио.

Я принялась вынимать из шерсти Прешес колючки.

— Об этом и речи быть не может, — заявила я.

Я, конечно, опростоволосилась — позволила Софии первой приехать к месту съемок. Естественно, она заняла настоящую гримерную и расставила повсюду свои принадлежности. Не стану спорить — гримерка была небольшая, размером всего с половину гардеробной комнаты, но она соединялась с артистическим фойе телестанции. В комнатке вдоль одной из стен располагался длинный прямоугольный туалетный столик. Сверху он был неплохо освещен светильниками, висевшими прямо под потолком, и перед ним даже стояло парикмахерское кресло. Был там еще и стул, стоявший в уголке, — на него можно было выставить все необходимое. А дверь в гримерке была расположена так, что можно было гримировать кого-нибудь и одним глазом смотреть телевизор. В комнате даже была кофе-машина!

Меня же отправили в холл, где устроили нечто вроде артистической грим-уборной. Правда, располагалась она в мужской туалетной комнате, точнее, на пути в мужскую туалетную комнату. Это была крохотная проходная комнатенка, через которую шли все, кто направлялся в мужской туалет. По размеру она была в половину обычной гримерной; вдоль одной стены выстроился ряд шкафчиков, напоминающих школьные, а над маленькой полкой у противоположной стены висело грязное зеркало. Освещение отвратительное. Никакого тебе телевизора. Никакой кофе-машины. Можно не сомневаться: Марио обо всем этом знал.

Я вернулась в гримерку Софии, чтобы взять там стул — разумеется, в отведенной мне конуре не было даже стула. Если бы София не расселась, торжествуя победу, в парикмахерском кресле, я бы попросила кого-нибудь приволочь его в мою гримерку, но не могла же я вытащить ее из кресла! Поэтому я взяла стул, стоявший в углу.

— Тебе нужна помощь? — спросила она.

— Только не от тебя, — отрезала я.

Я отнесла стул в свою наспех сооруженную темницу. И стала ждать. Ждала я долго. Наконец в коридоре показался сенатор-пытающийся-быть-переизбранным в сопровождении своих людей. Само собой, дверь моей темницы была приоткрыта, потому что если бы я только попыталась закрыть ее, то немедленно умерла бы в ней от жары и духоты.

Высунув голову в дверь, я наградила пришедших своей самой потрясающей улыбкой.