Золушка. Испытание босса - Алёна Амурская

шепотков. Не прошло и двух минут, как шеф-повар прислал нам по чашечке кофе — черного и каппучино, — а к ним свежие горячие круассаны с шоколадной начинкой.

Позавтракать в этот бурный на события день я так и не удосужился, так что аппетит взыграл мгновенно. Хотя из-за своей зацикленности на девчонке голода до этого момента я не ощущал.

Мне повезло, что я сосредоточился сначала на своей порции и успел уничтожить ее, прежде чем снова переключил внимание на соблазнительную соседку. Потому что когда я бросил ленивый взгляд поверх белоснежного края кофейной чашки, всю мою расслабленность как рукой сняло.

Катя… ела. Просто ела свой круассан. И пила кофе. Но как она это делала!

Вряд ли девушка осознавала всю провокационность своих манер, слишком уж естественным и задумчивым было выражение ее лица. Зато я ощутил воздействие этой неосознанной провокации в полной мере. Когда она слизывала истекающую расплавленным шоколадом выпечку на уголках своего рта и с пальцев… или когда красиво складывала свои нежные розовые губки буквой «о», чтобы подуть на каппучино и втянуть пенку с корицей…

Вожделение раз за разом прошивало меня с головы до паха тягучими сладкими молниями, пока я — совсем уже каменный там, внизу, — неотрывно наблюдал за Катей и не мог отвести взгляд.

Мое странное внимание она почувствовала очень скоро. Как раз в тот момент, когда из проклятого круассана снова потекло.

Катя поймала внушительную каплю горячего шоколада быстрым движением языка и облизнулась. А мои паховые мышцы резко сократились, бешено распирая возбужденным содержимым ширинку.

— Может, попросить, чтобы вам принесли ещё одну порцию? — услышал я словно издалека.

В серых глазах напротив стоял невысказанный смущенный вопрос. Как и любая девушка, она инстинктивно чувствовала мужской интерес, только не хотела себе в этом признаваться. А учитывая то, что она еще и неопытная целочка…

Я сцепил зубы и резко поднялся из-за стола. Руки предусмотрительно сунул в карманы. Это был единственный приличный способ придержать изнутри предательское свидетельство своего возбуждения, которое уже чересчур откровенно распирало мои брюки.

— Не надо. Позавтракай спокойно, Катя, а потом возвращайся к детям. Я должен заняться делами.

Отпустило меня только уже наверху, в кабинете. Сразу после душевой кабинки, где я зло и быстро поработал правой рукой, подпирая лбом кафельную стенку и тяжело дыша под грохотом льющейся воды. Перед глазами стояло лицо Кати, облизывающей круассан.

Чудесный грëбаный день выдался, ага.

Глава 20. С бодрым утром!

На четвертые сутки с того момента, как Катя поселилась в моем особняке, я начал распознавать ее легкие шаги еще на подходе. Особенно когда она поднималась по лестнице и проходила мимо приоткрытой двери моего кабинета, как сейчас. С мягкой улыбкой на лице.

Порыв заговорить с ней сработал у меня раньше, чем я себя остановил.

— Катя?

Шаги замедлились. Потом в дверях, будто в высокой раме какого-то завораживающего портрета во весь рост, возникла стройная фигурка девушки.

Поймав себя на этой мысли, я нахмурился.

Портрет во весь рост..? Охренительные ассоциации. Размягчение мозга словил, не иначе! А всë из-за недо…

— Добрый вечер, Артëм Александрович, — сдержанно поздоровалась Катя из своей «картинной рамы».

Чтобы сделать лицо попроще, пришлось оперативно подключить силу воли.

— Как настроение? — нейтрально поинтересовался у неë. — Я смотрю, ты улыбаешься, веселая такая идёшь…

— Да просто Костик меня рассмешил, — простодушно ответила Катя. — Он разрешил Настюше на своем лбу цветочек нарисовать, представляете?.. Она из него прямо веревки вьет.

— Я рад, что тебе хорошо. Думал, после нападения тебя кошмары замучают. Ты ведь девушка чувствительная.

— Все нормально, Артём Александрович.

Опять двадцать пять. Упрямая малышка…

— Ну просил же, — поморщился я. — Зови меня по имени.

— Я… попробую как-нибудь. Позже, — уклончиво отозвалась она и быстро добавила: — Ой, кажется, в детской какой-то шум… Пойду посмотрю… — и Катя снова исчезла в коридоре.

Я хмуро побарабанил пальцами по столу.

Сколько уже дней прошло с тех пор, как девушка поселилась у меня в особняке — четыре, кажется? Ну почти. Достаточно, чтобы она успокоилась и освоилась…

И достаточно, чтобы начать действовать.

* * *

…Прикосновение девичьей руки к своему плечу я почувствовал сразу же и оторвал взгляд от стопки документов, которые проверял весь вечер.

— Артëм Александрович… может, хотите перекусить? — спросил нежный голос Кати. — Я сделала вам кофе.

Квадратная шоколадка в блестящей красной упаковке поблескивала в ее руках маленькой безмолвной провокацией.

«…с благородным марципаном», — нахально сообщала надпись.

Я скользнул взглядом выше… задержался на округлостях упругой груди под скромной кофточкой… и вожделение мгновенно забурлило в жилах, не давая отвести взгляд в сторону или переключиться на лицо.

— Спасибо, Катя, — кивнул я ей. — Оставь это на столе.

— Сейчас, только бумаги подвину, — она водрузила поднос на край столешницы.

Изгиб ее спины казался еще более выразительным в такой позе. И это зрелище завело меня не на шутку. Так что пришлось неподвижно сидеть на месте, испытывая собственную выдержку.

Катя потянулась правой рукой к высокой стопке документов… и они рассыпались широким веером, словно издеваясь надо мной. Потому что девушка принялась собирать их по всему столу, красиво выгибаясь то в одну, то в другую сторону.

— Ой, простите, Артëм Александрович, я сейчас тут всë…

Брюки у меня взбугрились спереди в одну секунду, и мое терпение лопнуло.

— Сказал же… — я обхватил девушку за талию и рывком усадил ее на свои колени, — …зови меня по имени. Артëм.

К моему удивлению и удовольствию, вырываться она не стала. Вместо этого только сладко заëрзала и неожиданно послушно повторила:

— Артëм…

Я одобрительно шепнул:

— Ты даже не представляешь, как мне приятно слышать это слово на твоих нежных и красивых губках, маленькая! Тебе нравится, когда я тоже называю твое имя?

— Нравится…

— Что если я не просто позову тебя… — моя рука вклинилась между ее бедер и легла на тонкую преграду хлопковых трусиков, — …а еще сделаю вот так… Катя?

Я безошибочно нащупал самую чувствительную точку ее промежности и надавил. Она задрожала, сидя на мне, и попыталась инстинктивно свести колени… но я не позволил. Потому что отзывчивая реакция этой нежной целочки говорила сама за себя. А ткань ее трусиков не просто повлажнела… она буквально источала возбуждающую влагу откровенного женского желания на мою ладонь… Черт, да она уже вовсю текла от одного моего поверхностного прикосновения!

И от понимания этого факта у меня чуть крышу не снесло.

Не убирая руку от ее трусиков, я потянул девушку на себя, чтобы сорвать с ее губ первый поцелуй…

Пи-и-ип.

Этот