Сбежавшая невеста для Грозного - Елизавета Найт

Нет, ехать с ними мне нельзя.

В этот мометн мужик умудряется схватить мои ноги.

Женщина что-то шипит сквозь сжатые зубы и продолжает безуспешные попотки защелкнуть наручники.

— Стоять! — слышу низкий хриплый голос.

Вздрагиваю. Сквозь слезы я пытаюсь рассмотреть того, кто в очередной раз спасает меня.

Выйдя из-за мусорных контейнеров, стоит Грозный. Привычная обманчиво расслабленная поза, зажатый в руках ствол. Брови сведены на переносице.

Сердце заходится в трепете. Я очень рада его видеть.

— Хрена лысого, парень, — выплёвывает мужик.

Я успеваю уловить, как он дергается, словно тоже собирается достать ствол. Но мои ноги в его руках ему явно мешают.

Пока мужик и женщина молча играют в гляделки с Грозным, я судорожно пытаюсь освободиться от смертоносной хватки.

— Отпустите ее, — Грозный делает шаг в нашу сторону. Оружия он не убирает.

— А если я скажу нет? — скалится мужик.

Пытаюсь дышать как можно тише. Сердце громыхает, пульс стучит в висках.

— Не советую спорить со мной.

Я дергаюсь и мне удается вырвать ноги из мужской хватки. Или он позволяет мне это?

Но в этот момент женщине удается защелкнуть на одном из моих запястьев обжигающе холодный браслет наручников.

— Ну хорошо, хорошо, — одной рукой, выставленной вперед, мужик пытается отвлечь внимание. Вторая тянется за пояс за своим пистолетом.

Все это происходит прямо перед моими глазами. Так быстро и так медленно одновременно.

— У него пушка! — успеваю выкрикнуть я почти одновременно с тем, как мужик выхватывает оружие.

Раздается выстрел и дикий крик.

Мужик падает рядом со мной на колени и качает поврежденную руку. Сквозь его пальцы бежит алая кровь. Он тихо подвывает, вращая бешенными глазами.

— Ты пожалеешь, — сквозь зубы шипит женщина.

— Аглая, быстро сюда! — слышу четкий приказ Грозного.

Его стлов смотрит прямо в лоб женщине. Она дергается, но в ответ раздает звук взведенного курка.

Женщина сердито сплевывает и замирает, подняв руки.

Я поднимаюсь и на негнущихся ногах плетусь к Грозному.

— В машину, — командует он.

Я ничего не спрашиваю. И ничего не говорю. Просто исчезаю за баками, сажусь в его тачку и пристегиваю ремень.

— Ты труп. Ты же понимаешь? — визжит женщина, что еще несколько минут назад казалось милой старушкой.

— Это мы еще посмотрим, — Грозный морщится.

— Как только Амиров узнает, что ты натворил, за твою жизнь не дадут ничего.

— Я бы на твоем месте думал о своей жизни! — жестко говорит Грозный и наводит пистолет.

Я вжимаюсь в сиденье, зажимаю руками уши. Зажмуриваю глаза.

Слышу глухие выстрелы. Хлопок дверцы рядом со мной.

Мягкая вибрация мотора передается мне. Осторожно открываю один глаз, за ним второй.

Грозный вжимает педаль газа в пол и разворотом вылетает с заправки на трассу.

Его словно высеченный из камня профиль пугает.

А я… я выдыхаю с облегчением. Только сейчас до меня начинает доходить, что могло произойти. Если бы не Грозный.

Рядом с ним чувствую свою беспомощность и защищенность. Страх и трепет.

Глава 23. Алексей

Захлопываю за Аглаей дверцу, перекатываюсь через капот и запрыгиваю за руль.

Завожу мотор и срываюсь с места.

От нуля до сотни за двенадцать секунд. Не самый лучший результат, но тоже не плохо.

Бросаю напряжённый взгляд в зеркало заднего вида.

Дорогая пустая. Погони нет. Уже хорошо.

Что это были за клоуны? У Амирова что, нормальных людей нет?

Опускаю взгляд на панель приборов. Лампочка бензобака ярко горит красным.

— Блядь! — ругаюсь сквозь зубы.

— Прости, — шепчет Аглая. — Я не хотела…

Бросаю на нее взгляд.

Девчонка сжалась на сиденье. По ее бледному лицу катятся слезы. Огромные голубые глаза полны страха и отчаянья.

— Я не хотела, — повторяет она едва слышно, — чтобы все так…

— Какого черта ты поперлась с ней? — выплёскиваю я напряжение.

— Она… — Аглая всхлипывает, — она сказала, что ее котика сбила машина… ему нужна помощь…

— И ты пошла?

Она кивает, не в силах выдавить из себя и пары слов.

— Ты, блядь, как маленькая девочка! На котика пошла! А за леденцом тоже бы пошла? — взрываюсь я.

А Аглаю накрывает настоящая истерика.

— Я волонтерю в приюте, — рыдания душат ее. — Я на такое насмотрелась… я не могу… не могу пройти мимо… они же… страдают…. а у меня нет… я так хотела… но мне нельзя котика…

Ее слова превращаются в бессвязный поток, из которого сложно вычленить смысл. Не сразу, но мне удаётся.

Я еще раз бросаю взгляд в зеркало заднего вида, включаю поворотник и съезжаю на просёлочную дорогу.

— Все уже хорошо, — касаюсь ее руки. — Успокойся…

Она вздрагивает. Вместе с ее рукой вздрагивают и наручнки.

Сволочи!

Я отстёгиваю девчонку и собираюсь заняться ее запястьем с этим «украшением». Но неожиданно девчонка бросается мне на шею.

Не успеваю даже засечь, как она перелетает со своего сидения мне на колени и прячет лицо у меня на груди.

Ее тонкое хрупкое тело сотрясают рыдания, она вздрагивает снова и снова. Жмется ко мне, ища защиты и тепла.

Сквозь тонкий трикотаж футболки я чувствую, как дрожит ее тело. Чувствую, как мурашки рассыпаются по ее бархатистой коже. Чувствую ее сердцебиение непозволительно близко от своего. А я…

Я как дурак сижу и не знаю, что делать.

— Я… не могла пройти мимо… им же некому помочь… они же десятками гибнут и всем плевать, понимаешь?

Она поднимает свое заплаканное лицо и смотрит на меня своими огромными голубыми глазами. Кажется, в них можно увидеть вселенскую печаль. Настоящую, не поддельную. Такое не сыграешь.

Ее глаза, как два голубых лесных озера, насколько чистые, гладкие и прозрачные. В них видно все, что таиться в душе этой девчонки. А таится так до хрена.

— Я не хотела, правда, — шепчет она и облизывает пухлые губки. И в отличие от искусственной кассирши на заправке этот жест у Аглаи выходит таким простым и трогательным. А еще на удивление соблазнительным.

— Я верю тебе, — зачем-то говорю я и неуклюже опускаю ладони на ее спину.

Осторожно провожу вверх и вниз, глажу, ласкаю, стараясь согреть и успокоить.

Она замирает испуганным котенком. Пытается сжаться в комочек. Боится даже дышать.

Но постепенно расслабляется, отводит взгляд и рвано выдыхает.

— Ты их убил? — ее голос дрожит.

— Нет, — мой ответ слишком быстрый, слишком твердый, чтобы быть ложью. Хотя я бы с легкостью соврал ей, если бы это было необходимо.

— Но я слышала выстрелы, — едва слышно шепчет она.

— Мне не нужна погоня. С прострелянными колесами они не скоро нас нагонят.

Она бросает на меня быстрый взгляд и снова