Верховная жрица - Мишель Хёрд

— Как давно ты знаешь Сантьяго?

— Чуть больше двух лет.

Я наблюдаю, как она поудобнее устраивается на подушках, и ее голос становится мягче.

— Ты киллер?

— Нет.

Ее глаза начинают закрываться, когда она спрашивает:

— Тогда чем именно ты занимаешься?

— Убиваю злобных ублюдков, — честно отвечаю я.

— Хм... звучит так, будто ты и правда киллер, — сонно бормочет она, прежде чем задремать.

Я выжидаю несколько минут, прежде чем признаться:

— Нет, я просто старший брат, у которого вырвали сердце, и единственное облегчение, которое я получаю от невыносимой боли из-за потери моей сестры, – это убийство таких подонков, как те, кто уничтожил ее.

Когда я закрываю глаза, Кассия шепчет:

— Мне очень жаль, что ты так тяжело переживаешь утрату.

Я резко открываю глаза и вижу, что она поворачивается ко мне спиной.

— Они убили мою младшую сестру прямо у меня на глазах. Элени держала Кики за руку, когда пуля попала Кики в затылок.

Блять. А потом они застрелили и Элени прямо у нее на глазах.

У меня нет слов, чтобы утешить ее, когда ее плечи начинают вздрагивать. Ее дыхание становится прерывистым, что свидетельствует о том, что она плачет.

Никакое количество слез не уменьшит ее боль от потери семьи. На месте вырванного кусочка из ее сердца могут появиться шрамы, но сама рана никогда не заживет.

Мои глаза прикованы к женщине, которая обладает необъяснимой властью надо мной. Из нее вырывается всхлип, и она утыкается лицом в подушки.

Большинство людей, которые меня встречают, думают, что я бесчувственный робот, но это не так. Я поднимаюсь на ноги и закрываю дверь. Задернув жалюзи, я возвращаюсь и сажусь на край кровати.

Взяв Кассию за плечи, я притягиваю ее к себе. Она качает головой, но когда я прижимаю ее лицо к своей груди и заключаю в объятия, из нее вырывается сдавленный крик.

— Жаль, что у меня нет возможности защитить тебя от боли, — шепчу я, начиная поглаживать ее волосы цвета карамели. — Но я могу сделать так, чтобы никто больше не увидел тебя такой.

Она кивает, и я удивляюсь, когда она обнимает меня.

Кассия плачет, ее крики эхом отдаются в моем сердце, и все, что я могу сделать, – это закрыть свои горящие глаза.

Я ни разу не плакал из-за Ронни, но, Боже, как бы мне хотелось. Думаю, это помогло бы.

Минуты текут незаметно, и, обнимая Кассию, пока она оплакивает свою семью, я чувствую, как в трещины моей души просачиваются чужие эмоции.

От этого моя защитная сторона, которая и так уже вышла из-под контроля, растет еще больше. Ее влияние на меня становится все сильнее, и в моей голове появляются тревожные звоночки.

Блять.

Убрав руки от Кассии, я встаю и иду к двери. Не говоря ни слова, я выхожу из палаты и снова закрываю дверь.

Стоя в коридоре, я качаю головой. Я не могу привязаться к Кассии Димитриу.

Я снова качаю головой и отхожу в сторону, чтобы прислониться спиной к стене. Скрестив руки на груди, я заглушаю все эмоции, которые вызывает во мне Кассия.

Забота о ком-то в конечном итоге перерастает в любовь, а затем, когда этот человек уходит из твоей жизни, ты испытываешь сильную боль.

Это всего лишь временная договоренность.

Мне просто нужно убедиться, что Кассия переживет Братву и станет главой греческой мафии, а потом я вернусь к помощи Сантьяго.

Жасмин идет по коридору и кивает мне, в ее глазах появляется настороженность, когда она говорит:

— Вам следует уйти, чтобы Кассия могла отдохнуть.

Игнорируя ее слова, я разворачиваюсь и иду в туалет. Я опорожняю мочевой пузырь и мою руки.

Меня не было всего несколько минут, но, подойдя к палате Кассии, я замечаю, что дверь открыта. Я ускоряю шаг и, войдя внутрь, вижу, как Жасмин трясет Кассию за плечо, чтобы разбудить ее.

— Какого хрена ты делаешь? — Рявкаю я.

Жасмин поворачивает ко мне голову, и ее глаза расширяются.

— Ей пора есть.

— Вон, — приказываю я сквозь стиснутые зубы. — Живо.

Жасмин выбегает в коридор, и я закрываю за собой дверь, после чего бросаю на нее предупреждающий взгляд.

— Если эта дверь закрыта, то без веской причины ты туда не войдешь. Это понятно?

Она кивает, но потом говорит:

— Она весь день ничего не ела, а сейчас уже два часа дня.

— На завтрак она ела овсянку. Я прослежу, чтобы она поела, когда проснется. Сейчас ей больше нужен сон, чем еда.

По бледному лицу Жасмин я понимаю, что напугал ее до смерти.

Я немного смягчаю свой тон и говорю:

— Просто делай, что тебе говорят, и все будет хорошо.

Она кивает и быстро уходит от меня.

Открыв дверь, я бесшумно вхожу в палату. Увидев, что Кассия все еще спит, я облегченно вздыхаю.

Я опускаюсь в кресло, едва удостоив взглядом поднос с серебряной крышкой для еды.

Затем опираюсь локтем на подлокотник и кладу голову на ладонь. Преимущество службы на флоте в том, что я могу легко заснуть в любом месте.

Закрыв глаза, я начинаю считать от одного до десяти, повторяя этот процесс, чтобы мои мысли не унеслись в темноту.

Глава 12



Кассия

Когда я просыпаюсь, то чувствую себя чертовски разбитой. Все тело ужасно болит, особенно поясница.

Желание расплакаться зарождается в моей груди, когда я вяло поворачиваю голову из стороны в сторону.

— Что такое? — Спрашивает Найт, привлекая мое внимание к себе.

— Все болит.

Он встает и выходит из палаты, а через минуту Жасмин вбегает так, словно за ней гонятся адские псы.

— Здравствуйте, — говорит она с натянутой улыбкой на губах. — Ваш охранник сказал, что вам больно?

Я киваю, пытаясь улыбнуться ей.

— Я дам вам кое-что, что быстро подействует. Но препарат может вызвать у вас сонливость.

— Хорошо.

Я наблюдаю, как она вводит лекарство в капельницу. Закончив, она спрашивает:

— Не хотите ли чего-нибудь перекусить, пока не спите?

Я отрицательно качаю головой.

— Жасмин, принеси еды, — бормочет Найт. — Я прослежу, чтобы она поела.

— Я не голодна, — возражаю я.

— Разумеется.

Жасмин выбегает из палаты, а Найт подходит ближе и кладет ладонь мне на лоб.

По-видимому, довольный моей температурой, он спрашивает:

—