Никчемная жена, или супчик на каждый день - Екатерина Гераскина

сказал, — мои слова прозвучали обвиняюще, хотя я и не хотела его задеть. Просто мне трудно было понять, как можно так быстро разлюбить кого-то, кого знал всю свою жизнь.

Роберто помрачнел, опустив глаза, он горько усмехнулся.

— Угу, тогда я еще был влюбленным идиотом, — глухо ответил он, с досадой поджимая губы. — И не понимал, что она просто хотела привязать меня к себе, чтобы я, как щенок, пускал по ней слюни. Она самоутверждалась за мой счет.

Я была удивлена такой откровенной и длинной речью. Впервые видела Роберто настолько открытым и ранимым. От его слов веяло горечью и болью, которую он, похоже, долго носил в себе.

Я пыталась подобрать слова, но ощущала, что не могу найти подходящих. Этот разговор был неожиданным и для меня.

Сначала дракон казался легкомысленным, но теперь я видела, насколько сильно он страдал, пытаясь примириться с тем, что случилось. Старая любовь, отравленная разочарованием.

— Я пожалела тебя, — решила признаться.

— Понял уже. Но я и правду мало приспособлен к жизни. Толпа нянек делали все за меня, а учителя хвалили даже тогда, когда я ничего не делал, — бесхитростно пожал тот плечам и улыбнулся. — Так что забудем об этом разговоре. И оставим все как есть.

— И все же это странно. В чем твоя выгода?

— Я хочу доказать родителям, что тоже на что-то способен.

— Ясно.

Я прошла на кухню и сервировала ему тарелочку рассольника.

Руки на удивление не тряслись. Почему-то я не чувствовала опасности от Роберто. Да я вообще его не воспринимала как мужчину, скорее как ранимого и надломленного подростка.

Тот с улыбкой встретил меня в зале.

— Руки мыть, — я поставила тарелку и положила ложку перед ним.

— Конечно, моя сладкая, — пропел этот проказник и, пока я не шлепнула ему полотенцем по одному месту, рванул в сторону крошечного умывальника на первом этаже.

— А почему сладкая? — прокричала я тому в спину.

— Так ты пахнешь как барбариска и такая же красненькая как конфетка.

— Пф, — фыркнула и рассмеялась я.

Кажется, сегодняшний день просто богат на открытия. И что с этим делать, я пока не знала.

Роберто с аппетитом уплетал супчик. Часы показывали уже шесть вечера. А я все никак не могла взять себя в руки.

Роберто встал. Вид его грязных коленок вернул меня в реальность. Не знаю, что будет дальше, но пора бы сосредоточиться на реальных делах.

— Так, с косой заканчивай на сегодня. Давай стираться.

— Эм.

— Бери тазик с кухни и пошли наверх. Будем учиться стирать.

— Может, не надо?

— Надо, Роберто, надо. Ты же помнишь, каждый отвечает за свой гардероб сам.

— Эх. Тяжела жизнь самостоятельного дракона, — простонал Роберто, но послушно поплелся на кухню за металлическим тазиком.

— И не говори.

— А ты расскажешь, откуда ты? — он догнал меня на середине лестнице, нес как черепаха большой тазик на спине и заглядывал в мое лицо.

— Расскажу, но потом. Пока дела.

— Ладно, — обреченно проговорил дракон.

— Только ты же понимаешь, что то, что ты делаешь у меня — это не совсем то, чего ждут твои родители, м?

— Я начну с малого.

— Тоже верно. Ты знаешь, вот ты же хотел жениться на Алисии?

— Да.

— Я сейчас буду немного душной и нудной, но я бы хотела, чтобы ты меня выслушал.

— Конечно.

— Когда-то моя бабушка сказала мне интересную вещь. Но я как обычно это бывает проигнорировала это, думала что сама разберусь со своей жизнью и вляпалась в брак.

— Оу. Так там ты тоже замужем?

— Угу, была. Так вот, ты знаешь, есть три степени ответственности мужчины, — сказала я, наблюдая за Роберто, который тащил тяжелый тазик.

— И какие? — спросил он с интересом, приподняв брови. Казалось, что ему действительно важно услышать мой ответ.

— Первая степень — это ответственность за самого себя, — начала я, стараясь объяснить на пальцах. — Ты должен все делать сам. Обеспечивать себя, ухаживать за собой, решить, чем ты будешь заниматься и как жить. Это фундамент. Если мужчина не может позаботиться о себе, дальше идти просто некуда.

Роберто кивнул, мы зашли в ванную.

— Вторая степень ответственности — это ответственность за женщину, — продолжила я, показывая рукой поставить тазик в ванну. — Мужчина должен закрывать ее базовые потребности и осуществлять защиту. Словно щит и опора. Вот когда справишься с этим этапом — можно думать о женитьбе. И только после того, как ты освоишь этот уровень, ты готов перейти к третьей степени — ответственности за детей. И как ты понимаешь, ни папки, ни мамки тут нет в уравнении. Ты сам должен отвечать за свою семью.

— Хм, — протянул Роберто, размышляя над моими словами, словно они открыли ему какую-то новую истину.

— А потом, — добавила я, — мужчина может нести ответственность за других людей, становясь, например, важным членом партии или лидером. Но это уже совсем другая история, для тех, кто способен взять на себя еще больше.

Роберто задумался, явно переваривая услышанное. Мысль о том, что ответственность мужчины — это последовательные ступени, а не набор случайных обязанностей, видимо, оказалась для него чем-то новым.

— Угу, — снова кивнул он.

— И нарушать последовательность нельзя. Вот мой муж со вторым показателем весьма подкачал. Более того, еще и хотел наложить лапу на мое наследство от бабушки. Да и вообще оказался так себе человеком. Неверной скотиной, — вырвалось у меня с раздражением, и я даже не сразу поняла, что сказала это вслух.

Роберто бросил на меня внимательный взгляд, и я заметила, как он улыбается, но на этот раз без своей обычной беззаботности. В этой улыбке была смесь понимания и тихого признания: он знал, что слушает не просто советы, а что-то, что я прожила и пережила.

— Ну что. Минутка бабушкиных советов прошла. Пора стирать.

Дракон переступал с ноги на ногу.

— Так, Роберто, стирать не сложно, — начала я, показывая ему тазик. — Набираем горячей воды. Не обожгись, ладно?

Я открыла кран, и пар поднялся от горячей воды, заполняя тесную ванную. Роберто с недоумением смотрел, как вода заполняет таз.

— Дальше крошим мыло, — продолжила я, разломив старый кусок хозяйственного мыла и бросив его