Хозяйка Забытой Академии - Алена Ягинская

При нашем появлении глазницы скелетов опять засияли, и они бодренько, насколько им позволяли отваливающиеся кости, поковыляли к нам.

– А почему они не рассыпаются? – спросила я ректора. – Там же ни связок, ни суставов не осталось. И как они ходят? Это магия, да?

– Это то, что вас сейчас интересует больше всего? – спросил мужчина, не отпуская меня. – А то, что они идут сюда, чтобы закусить вами, не беспокоит?

Покачала головой.

Я с лордом Готье, в силу которого верю беспрекословно. Он же Ректор! Конечно, он защитит студентов и своего сотрудника, как иначе? Жутковато оказаться ночью под светом голубоватой луны на кладбище, и будь я тут одна, то наверное с места не сдвинулась бы от страха и даже крикнуть не смогла бы, пока меня доедали бы скелеты. Хотя как им это сделать, у них и пищеварительного тракта нет…

Об этом спросила вслух. Надо же разобраться.

– Они не едят никого буквально, Карина, – ректор охотно проявил талант рассказчика. – Они рвут плоть, чтобы жертва испытывала боль, страх и прочие негативные эмоции. Это придает им сил. Потом жертва погибает и энергия жизни в этот момент трансформируется в предпочитаемые нежитью эманации смерти. Если умертвия не успевают впитать их целиком, то жертва сама обращается в нежить. И именно эта энергия смерти помогает костям передвигаться в поисках новых источников силы.

– Благодарю за объяснение, лорд Готье. А сейчас не могли бы вы что-то сделать с этими скелетами, а то дети волнуются. И я тоже немножко, – попросила, ругая себя за не вовремя заданный вопрос.

– Вообще-то Темная у нас вы, и нежить явно идет к вам. Так что вам с ней и разбираться. Тем более, если вы за детей так переживаете, – чуть насмешливо ответил ректор, ничего не предпринимая и не убирая рук.

Подумала. Логика в его словах была. Он же говорил, что обычно скелеты близко не подходят, а тут как медом им намазано. Так они и в Академию придут, тем более, если подкоп на кладбище есть. Ну или будет, студенты же кругом, от них всего можно ожидать.

– Хорошо, – согласилась я. – Что мне надо сделать?

– Или уничтожить нежить, или подчинить, – охотно пояснил мужчина. – Во втором случае вам постоянно придется за ними следить и контролировать.

Снова задумалась. Связываться со скелетами не хотелось. С одной стороны. С другой, я – завхоз, работы в Академии масса, а работников нет. А этим платить не надо. Выгодно. Но их кормить придется этой самой магической энергией, а если она кончится, то что будет? Васи и Люси студентов сожрут?

– А можно всех убрать, а оставить двух? – спросила.

С двумя проще справиться. Морковку опять же копать кто-то должен. Поселить их в сарайчике каком-нибудь защищенном. Ну или в склепике…

– Можно, – легко согласился ректор. И тут же скомандовал резко и громко, так, что я вздрогнула: – Адепты, на дерево!

Топот ног и шуршание веток раздались за спиной, но ректор не позволил мне обернуться, по прежнему прижимая к своей груди.

– Я начну убирать нежить слева, а вам оставляю правую сторону, – сказал он.

– Хорошо, – снова согласилась я. Не спорить же с начальством, когда оно можно сказать, тебе спину прикрывает. – А как?

Он замер, это я точно почувствовала. Будто окаменел. И руки его у меня на талии сжались сильнее.

– Попробуйте сжечь огнем, чтобы наверняка, – сказал мужчина.

Кивнула, соглашаясь, и задумалась.

Огонь очищает, так скелетикам даже лучше будет, не придется больше по окрестностям бродить и пропитание искать. Тем более, что оно тут в дефиците. Проблема в том, что создавать огонь я не умею. Это же не поднимать воздухом вещи. Но если я скелетов в воздух подниму, а потом не удержу, то получиться дождь из костей. А это неуважение к мертвым, так нельзя.

– Лорд Готье, а вы не могли бы объяснить, как огонь создать, – попросила я. Как направлять и управлять огнем, я представляла, сварщиков у нас тоже учили. Но где-то же надо сначала взять искру. – Мне хотя бы искорку получить.

И снова ректор замер на миг. А потом:

– Ты Темная, Карина. Огонь внутри тебя, – прошептал на ухо мужчина, и его ладони заскользили по моему телу.

И я почувствовала, как под ними жар разгорается. Теперь уже я замерла, боясь пошевелиться. Меня же нагло и откровенно лапали! Очень деликатно, но все же. Руки ректора уже к груди поднялись, и большие пальцы аккуратно погладили полушария. Даже дышать перестала от возмущения.

Сынок Генри Мейера как-то пытался проделать со мной такой трюк, поймал в сарае и полез под юбку, зная, что инвалид ему отпора не даст. Он не ошибся, ноги у меня тут же отказали, а руками бугая оттолкнуть сил не хватало. Еще и кричать не могла, когда страшно, у меня горло спазмом сводит. Отбивалась, как могла, пока детина по моему телу елозил и губами рот слюнявил. Хорошо, что он дверь запереть не сообразил, и папаша его вовремя явился. Надавал отпрыску по ушам и доступно объяснил, почему меня трогать нельзя. Причина все та же была, Генри знал, что приемные лелеяли планы продать меня в бордель с определенным уклоном, а там за непорченный товар больше давали, и это было их условием. Да еще бабушка через своего работодателя на местную мафию вышла, и они приемных навестили пару раз с предложением “дать девочке с бабулей увидеться”.

Но был в произошедшем и плюс. Когда выяснилось, что я от стресса ходить разучилась, то приемные фермеру фотки расправы над доктором Чэнь скинули с намеком, что русские могут быть недовольны.

Мужик не на шутку перепугался, и на год меня оставили в покое. Ну как, оставили. Освободили от работ на ферме. За это время я получила базовое образование, пока с детьми, внуками и племянниками плодовитого фермера делала уроки.

Я понимала, что если не встану, то меня так на кресле и отвезут, куда приемные пожелают. Беспомощность – она стимулирует. На ноги я встала.

Так что, если я чего-то хочу, то учусь