Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом - Кармен Луна

Гном посмотрел на Элину, потом на корни, потом снова на Элину. Вздохнул. — Ладно. Уговорили, пискухи. Только потому, что коровку жалко. И потому что пискуны сегодня особенно сладкие на вид. Но я не продаю. Я меняю! Эту курицу мне должны были за партию лечебных мухоморов. Считайте, переуступаю вам право требования. И два корня — мне. За посреднические услуги.

— Договорились! — радостно согласилась я.

Он скрылся в норе и через минуту вылез обратно, держа за лапы возмущённо кудахтающую рыжую курицу.

— Держите свою птицу! И чтоб я вас неделю не видел! У меня важный проект по выращиванию теневого мха!

Мы вернулись в наш сарай победителями. Теперь у нас была корова, которая жадно жевала траву. И курица, которая тут же деловито начала рыться в сене.

Вечером я сидела на пороге нашего дома. Настоящего дома. В сарае мычала корова и кудахтала курица. В доме нас ждал ужин, соль и свет. Мы были автономны. Мы были независимы.

Я посмотрела на свои руки. Грязные после работы, но это была хорошая, правильная грязь.

Ну, что, Кейден? — мысленно усмехнулась я, обращаясь к образу золотоглазого дракона. — Ты хотел, чтобы я восстановила ферму? Получай. Управленец, агроном, ветеринар и специалист по работе с трудными соседями в одном лице. Скоро я тут такое рентабельное фермерское хозяйство организую, что ты мне ещё за консультации по эффективному менеджменту платить будешь. А потом я выставлю тебе счёт за аренду земли. Посмотрим, кто тогда будет смеяться.

Это была наглая, безумная мысль. Но она мне нравилась. Очень.

Глава 13

Прошла неделя. Неделя упоительного, тяжёлого, но такого правильного труда. Наша ферма «Затерянный Ручей» медленно переставала быть филиалом ада и начинала походить на… ну, просто на очень запущенную дачу.

Корова Зорька, отпоенная волшебной водой и откормленная неагрессивной травой, заметно округлилась и даже начала давать немного молока. Немного, но для нас это был нектар богов! Курица, которую я назвала Рябой за склочный характер и рыжий окрас, деловито освоилась в сарае и даже снесла первое, крошечное яичко. Мы его разделили с Элиной, съев с благоговением, как величайший деликатес.

Огород, благодаря нашим совместным магическим усилиям, перестал быть полем битвы. Картошка-бродяга, убаюканная моими задачами по элементарной логике, сдавалась без боя. Капуста-кусака мурлыкала, стоило мне подойти. Я чувствовала себя не просто хозяйкой. Я чувствовала себя гениальным кризис-менеджером, который принял убыточное предприятие и вывел его на уровень рентабельности.

Но было одно «но», которое отравляло всю радость наших достижений.

Дом.

Наша комната на втором этаже была нашей крепостью, нашим оазисом чистоты и света. Но стоило выйти из неё, как мы попадали в царство гнили, пыли и гнетущего уныния. Сквозь щели в стенах дули сквозняки. По ночам дом стонал и скрипел так, будто переживал свои предсмертные муки. А в главной комнате внизу было так холодно и неуютно, что мы пробегали её бегом, боясь даже дышать.

— Всё! Хватит! — объявила я однажды утром, когда порыв ледяного ветра из щели под окном чуть не задул наш драгоценный огонь. — Я отказываюсь жить на островке цивилизации посреди съёмочной площадки фильма ужасов! Проект «Автономия» можно считать условно выполненным. Начинаем новый мега-проект! «Капитальный евроремонт силами двух сироток и одной кочерги»!

— Но… как? — испуганно спросила Элина. — Мы же не сможем починить стены…

— Физически — нет, — согласилась я, доставая нашу «библию» — дневник прабабки. — А вот магически… Давай посмотрим, что наша Изольда писала про домоводство.

Я нашла нужный раздел. Он был озаглавлен «Душа Дома».

«Каждый старый дом, где горел очаг и жили люди, обретает душу. Духа-хранителя. Очажника. Домового. Наш — стар, как эти камни, и сварлив, как все старики. Он спит в самом сердце дома — в тёплом камне очага. Пренебрежение и запустение усыпили его, а хаос и разруха превратили его сны в кошмары. Эти кошмары сочатся в стены, порождая гниль, холод и тоску. Не пытайтесь бороться с гнилью и сквозняками — это бесполезно. Это всё равно что лечить симптомы, а не болезнь. Нужно лечить душу дома. Нужно разбудить Домового».

Я читала, и у меня по спине бежали мурашки. Так вот в чём дело! Неудивительно, что дом разваливается. У него депрессия!

Дальше шла инструкция. «Домовой не терпит команд. С ним можно лишь договориться. Чтобы разбудить его, нужно проявить УВАЖЕНИЕ. Первое — очистить его дом, особенно очаг, его святилище. Второе — принести ему подношение, дар. Он любит самое простое и самое честное: парное молоко и свежий хлеб. Третье — смиренно попросить о помощи. Если он примет дары, дом оживёт».

Молоко и хлеб. Хлеб мы могли испечь — я научилась делать простые лепёшки на камне из толчёных корней. А вот молоко… Зорька давала его так мало, что нам самим едва хватало. Но это был единственный путь.

— Итак, Лина, — сказала я. — У нас проблема. Нам нужно больше молока. А Зорька всё ещё слабая.

— Я могу ей спеть, — предложила сестра.

— Ты споёшь. А я… помогу по-своему.

Мы пошли в сарай. Зорька встретила нас благодарным мычанием. Она уже не была похожа на скелет, но до здоровой коровы ей было ещё далеко.

Элина села на сено и запела. Тихую, протяжную песню, полную тепла и нежности. А я закрыла глаза и посмотрела на корову.

Я увидела её внутреннюю структуру. Светящиеся линии её жизненной силы были тусклыми, прерывистыми. Я увидела, где в её теле были «засоры», где энергия текла слабо. Это было похоже на забитые трубы в старом доме. Моя магия была не нежной, как у Элины. Она была магией инженера, архитектора. Я не могла «уговорить» тело коровы стать здоровее. Но я могла «прочистить трубы».

Я сосредоточилась, направляя свою волю не на приказ, а на… наладку. Я мысленно распутывала энергетические узлы, выпрямляла потоки, укрепляла слабые места. Это было похоже на отладку сложной программы. Я чувствовала, как Зорька глубоко вздохнула. Как её тело расслабилось. Как жизненная сила потекла по ней ровнее и ярче.

Когда Элина закончила петь, корова выглядела заметно бодрее. В её глазах появился блеск. И в этот день она дала нам вдвое больше молока. Целую миску!

На следующий день началась наша генеральная уборка. Мы работали как одержимые. Мы вытащили из главной комнаты весь хлам, всю сломанную мебель. Мы содрали