Совместное дыхание. Жизнь и любовь подводных пловцов - Светлана Хромова

– Ну ты даешь! – покачал головой Михей, помогая ей отстегнуть акваланг. – Что же ты, дорогуша, за веревку не держишься?

– Я держусь!

– Да, видели мы, как ты держалась! – подскочила Альбина. – Скажи спасибо Игорю! Это повезло, что там другой корабль свой трос бросил. А глаза у тебя, Машка, были больше маски!

– Посмотрела бы, какие у тебя бы были на моем месте! Расстегните меня! – Она повернулась молнией к девчонкам. – А здорово я схватилась!

– Да уж, Игорь тебя еле оторвал! Жаль, у меня батарейка села! – поддакнула Вера.

Наконец, последним, на корабль поднялся Игорь.

– Ну и куда ты неслась, мастер спорта по скоростному подъему? Это кто ж тебя учил так подниматься? В барокамеру захотелось?

– Игорь, мы никому не скажем, что ты ее учитель! – расхохотался Кирилл.

– Уж пожалуйста! Напарника потеряла? Остановку проскочила? Я тебя вниз потянул – ты сначала легонечко отмахнулась. Я не пускаю. Ты тогда как давай меня ластами бить, с меня чуть маска не слетела! Мол, мужчина, перестаньте меня за ноги хватать, я девушка приличная!

И они рассмеялись так громко, что пролетающие мимо чайки подпрыгнули в воздухе, словно московские голуби, вспугнутые играющими детьми.

– Второй раз пойдешь, – Игорь подошел к ней во время перерыва, – или останешься загорать?

– Пойду! – решительно ответила Маша.

– Уверена? Только, прошу тебя, пожалуйста, без геройства. Закон дайвинга: не хочешь нырять – не ныряй. По любой причине.

– Нет, я хочу, – улыбнулась она. – И… – она взялась за его руку, – спасибо тебе!

– Всегда пожалуйста, – улыбнулся он. – Только больше так не делай.

Второе погружение обошлось без происшествий, если не считать того, что Маша сильно замерзла. На обратной дороге их бот немного раскачивало, и все девушки заняли места на носу, свесив ноги вниз. Марианна с первого раза оценила этот «аттракцион» – подпрыгивать на волнах вместе с кораблем, радостно вскрикивая, после того как он проваливался вниз после крупной волны, и чувствуя прохладные брызги. И вдруг, вместе с долетевшими до нее водяными каплями, Машу захлестнула отчаянная волна радости. И она запела:

Целую ночь соловей нам насвистывал,

Город молчал, и молчали дома…

Белой акации гроздья душистые

Ночь напролет нас сводили с ума, —

– подхватила Альбина, а после и Вера, они то затягивали вместе, то пропускали подзабытые слова, но песня не прекращалась. Этот романс Марианна знала от бабушки, которая пела его маленькой Маше как колыбельную. Потом спели «В городском саду», «Подмосковные вечера» и еще много пионерских, комсомольских и военных песен. А после того как они всей группой грянули «Катюшу», египетская команда восхищенно зааплодировала.

Когда показался берег, к Маше подошел Игорь.

– А я не думал, что ты столько хороших песен знаешь!

– Почему?

– Ну ты молодая, а песни мои.

– Не твои, а наши. Мне их бабушка пела, а я запомнила.

– У тебя сильный голос. Ходила в музыкальную школу?

– Скорее наоборот, мои родители были далеки от искусства. Когда музыкалка сказала, что у меня талант, то чуть ли не запрещали мне петь.

– А чего испугались?

– Что стану музыкантом. А это не профессия. Но я все равно пела!

– И правильно! Как можно лишать мир столь чудного голоса!

– Как у русалочки?

– Гораздо лучше! А у меня к тебе предложение, – понизив голос, сказал он. – Давай сегодня всех бросим и сбежим в город, думаю, мы это заслужили.

– Давай, – шепотом ответила Марианна.

9. Любовь по-арабски

13.11.2016

Фейсбук

Вот оно – счастье – светлое, легкое, прозрачное, теплое. Солнечное, но не жгучее. Закрываю глаза, а все равно светло, даже ярко. Словно иду в гору, поднимаюсь выше и выше, и неясно, от чего больше радости – от самого восхождения или что, наконец, взяла эту высоту.

Дневник

Проснуться и тут же вспомнить: сегодня я увижу тебя! Напевать, спускаясь по лестнице. Улыбаться и прятать улыбку, как что-то неприлично богатое для этой жизни. Налетать на столбы и прохожих. Любить. Любить тебя. Наполняться счастьем и задыхаться от нежности, когда ты обнимаешь меня в ответ. Как хорошо, что ты есть.

Я словно перестала понимать, что со мной происходит. Впервые чувствую такую мощную радость, которая появляется из чего-то незначительного. Мы сидим рядом, разговариваем, плывем под водой… Ведь нет здесь ничего такого, а кажется, будто мне подарили весь мир и всю нашу планету, где я – единственная женщина. И нет ничего другого, кроме нас двоих. Раньше я планировала, выбирала, решала и знала, что буду делать завтра, какие слова скажу и как поступлю. А сегодня – просто делаю и не понимаю, почему решила поступить именно так. Словно я в сильном течении, как тогда, на Тиселе, и оно несет меня все быстрее и дальше, и нет никакой другой веревки, и уже не выплыть.

Когда они добрались до отеля, Аля, едва войдя в номер, прыгнула в ванную с криком:

– Чур, я первая!

– Нет, я!

– Ну Маш, мне к вечеру подготовиться надо!

– Мне тоже!

– Ого! События развиваются стремительно… Ну ладно, давай в «камень, ножницы, бумага», умеешь?

Это была простая игра: на счет «три» участникам нужно было одновременно показать рукой один из знаков, обозначающий камень, ножницы или бумагу: кулак, поднятые указательный и безымянный пальцы или открытую ладонь. Камень побеждает (тупит) ножницы, ножницы побеждают (режут) бумагу, бумага побеждает (оборачивает) камень.

– Умею!

– Раз, два, три! – они вместе показали ножницы.

– Раз, два, три! – Маша снова показала ножницы, а Альбина – камень.

– Только недолго! – крикнула в закрытую дверь Марианна и отодвинула дверь гардеробного шкафа. «И почему я не взяла красное платье!» – упрекала она себя, хотя на самом деле, не взяла его нарочно, из внутреннего суеверия: если поедет с ним – у них с Игорем точно ничего не произойдет. Она достала длинный белый сарафан с ажурной спинкой и короткое синее платье. Сомневаясь, что же выбрать, она стояла перед зеркалом, по очереди прикладывая к себе вещи.

– Я бы выбрала платье! – сказала Альбина, закутанная в полотенце. – Перед таким декольте ни один мужик не устоит, точно тебе говорю! Вот бы мне такие формы, – мечтательно произнесла она и встала рядом с Машей перед зеркалом. – Ух, я бы тогда развернулась! – Она откинула назад темную челку и приосанилась.

– Да ладно тебе, можно подумать, мужчины только на это и смотрят!

– Ну, может,