Прирученная воинами - Грейс Гудвин

мы боремся, чтобы защитить все миры Коалиции, включая вашу Землю, от участи, которая хуже смерти. У нас нет времени на шутки. Атлан в режиме берсерка убил шесть воинов из моей первой команды, прежде чем я застрелил его. Он был моим другом, с которым вместе я сражался и которому доверял. Мои колебания стоили жизней, Аманда. Атланы живут по другому кодексу чести. Это строгий кодекс, предназначенный для защиты всего, за что они борются. Когда он лежал, истекая кровью, он поблагодарил меня.

Я попыталась представить себе силу убеждения, глубину боли, которую он должен был чувствовать, предавая смерти друга, и сердце заболело от сочувствия к воину, несущему меня. Человечество многого не знало и не понимало об инопланетных воинах, под властью которых мы теперь жили. Но ведь по большей части именно ради этого я здесь и нахожусь – чтобы узнавать и понимать больше и отправлять информацию на Землю.

Я услышала, как открылась и закрылась одна дверь, затем другая. Вскоре слабый наружный шум стих, и Григг поставил меня на ноги. Я не могла понять, почему, но я все еще слушалась его приказа и не открывала глаза. Его история огорчила и расстроила меня. Мне даже стало его жалко. Он был таким же упрямым и преданным своим убеждениям, как и я.

Я не должна привязываться к нему. Не должна сочувствовать ему. Но сегодня, кажется, был не тот день, когда можно оставаться сильной и непоколебимой. Может быть, все дело в ошейнике, а может, мне просто нравятся эти люди. Возможно, их понятие чести и долга не так уж отличается от наших солдат.

Нет, они не люди. Они инопланетяне. И не факт, что они правы. Солдаты просто выполняют приказы. К счастью или к сожалению, так было всегда. И эти воины, мои партнеры, были прежде всего солдатами. Я должна была выяснить мотивы и намерения тех, кто отдавал приказы.

Как только я встала на ноги, простыня упала на пол. Руки Григга все еще обхватывали меня, прижимая ближе, и моя щека касалась его груди. Я слышала громкий стук его сердца, которое звучало совсем как человеческое, и это почему-то успокаивало, даже при том, что между нами была его жесткая униформа. Он провел ладонями по моей спине вверх и вниз, прослеживая изгибы до самой поясницы, а затем снова к плечам, как будто прикосновения к моей коже успокаивали его.

– Рав? – голос Григга был мягче, чем когда-либо. В одном этом слове было извинение и сожаление – я услышала это в том эмоциональном торнадо, которое мне приходилось чувствовать из-за ошейника.

– Да? – доктор быстро оказался позади меня, и его жар опалил мою спину.

– Я не могу контролировать себя.

– Я знаю.

– Возьми ее, – Григг слегка отодвинулся, осторожно подталкивая меня назад, в объятия Рава. – Открой глаза, Аманда.

Я увидела, как он отступает и садится в большое кресло рядом с еще большего размера кроватью. Его взгляд, казалось, мог бы прожечь во мне дыру, и в его груди нарастало волнение, словно лава собиралась в жерле вулкана перед извержением. Я чувствовала это, чувствовала силу этого волнения благодаря ошейнику.

– Что ты делаешь? Я не понимаю.

Я знала, что его член был твердым, как камень, и он отчаянно хотел заполнить меня. Я знала, что он так сильно хотел дотронуться до меня, что боялся сделать мне больно, если дотронется. Он боялся, боялся потерять контроль, боялся быть слишком грубым и напугать меня. Когда он начал раздеваться, мой рот тут же наполнился слюной от вида его огромных мышц на груди и спине.

Рав обнял меня, и я не была уверена, пытается ли он так удержать меня от побега, или просто хочет потрогать. Он прижал меня к себе, спиной к груди. Григг освободился от штанов, ногой отбросил их в сторону, и я снова увидела его огромный член, напряженный от желания. Он был толстым и налитым, с большой широкой головкой. На стволе пульсировала выпуклая артерия. Я увидела каплю смазки на кончике и проследила, как она соскользнула вниз по гладкой коже. Я облизнулась: невозможно было не представлять себе, какой бы эта маленькая жемчужная капля была на вкус, когда член проник бы в мое горло, или терся бы об мою грудь. И мое тело снова вспыхнуло. Раньше эта жидкость каким-то образом распалила мой клитор, и я знала, что с остальным будет так же.

Руки Рава накрыли мою обнаженную грудь, и Григг, наблюдающий за каждым движением, вздрогнул.

– Да, Рав. Мы возьмем ее сейчас. Трахни ее. Делай то, что я тебе говорю, в точности, – прорычал Григг.

Через странную связь, созданную ошейниками, я почувствовала, что Рава рассердило бесцеремонное требование Григга. Ошейники были мощным и возбуждающим устройством. Я чувствовала, знала вещи, которые не должна была знать – ведь я только что сюда прибыла. Почему-то я знала, что Рав привык слушаться приказов своего командира и будет делать все, что он скажет – даже трахать меня. Выполнить такой приказ будет несложно, потому что он слишком хотел дотронуться до меня и не мог отказаться. Твердый, толстый член, плотно прижимающийся к моей спине, говорил о том, что Рав более чем готов сделать все, что захочет Григг. Мы оба оказались в полной власти Григга – а я, определенно, во власти их обоих – и от одной этой мысли стало настолько горячо, что я задрожала.

Григг откинулся на спинку кресла, член по стойке смирно, и широко развел колени, положив руки на подлокотники, как король, сидящий на троне. Король приказал:

– Подними ее и отнеси к краю кровати. Положи ее на спину так, чтобы голова свисала с края. Я хочу, чтобы она смотрела на меня.

Я не сопротивлялась, когда Рав поднял меня и отнес на огромную кровать. Постельное белье было мягким, темно-синим, чуть светлее, чем ошейники моих партнеров. Рав положил меня на спину, как было приказано, и моя голова свесилась с края. Теперь я смотрела на член Григга, на его огромную мускулистую грудь и золотистое лицо. В тусклом свете его глаза, пожирающие меня, казались почти черными. Он задержался взглядом на моей вздымающейся груди, а когда наши глаза встретились, меня встряхнуло от внезапной силы похоти, пронзившей меня.

Боже, эти ошейники прекрасны. Я знала, просто знала, как сильно мои партнеры хотят меня. Это была не игра. Это все было на самом деле.

Ухмылка Григга была дерзкой и самодовольной, и я рассматривала лицо этого мужчины, которого только что встретила