Измена без срока давности - Лена Тэсс

- Да.

- Тогда как она поправится?

- Врачи делают все…

- Я помню, - Рома нахмурился. Его небольшое лицо стало таким пластичным и многогранным. Он хотел знать больше, понимать информацию, которую мог понять, переварить и освоить. - Как это случилось? Вы знаете?

Я промолчал. Тут мне было нечего сказать.

Мальчик еще вернется к этому вопросу и теперь стало ясно, что доставить его сюда было самой тупой идеей, которую сгенерировал мой гениальный мозг, заточенный под компьютерный код. Нужно было отвести его в торговый центр и дать возможность выпустить пар иначе. Он уже не выглядел так болезненно как вчера и весьма уверенно шел на своих двоих. Утром поел, температуры не было. Ему бы понравилось в большом развлекательном центре для детей.

Оттуда постоянно слышались визги и крики восторга.

Здесь же везде стояла зловещая тишина. Она следовала за нами по пятам, догоняла и мягко обнимала своими липкими пальцами, оседая на одежде, на коже и волосах.

В лифте вместе с нами на каталке везли девочку лет восьми или девяти. Её сопровождали медсестра и санитарка. Рома пристально смотрел на огромную гипсовую конструкцию, которая начиналась от таза и полностью покрывала её ноги.

Я вопросительно поднял глаза на женщин.

- Выпала с третьего этажа. Закрытый перелом таза и обеих ног, срастается неправильно. Мать так увлеклась бутылкой коньяка и новым ухажером, что не уследила за ребенком. Это уже третья ее операция.

- Она слишком взрослая, чтобы случайно выпасть из окна.

После нескольких секунд тишины медсестра кивнула.

Вот же срань!

Зачем люди, которым дети не нужны их рожают? Чтобы делать больно? Издеваться, калечить морально, унижать физически, реализовывать в них то, что не удалось достичь самим. Иметь ребенка, которого ты не хотел - это самая эгоистичная вещь, которую только может сделать человек.

Лифт остановился и мы вышли. Девочку повезли выше, на операцию.

До поста медсестры добрались молча.

- Добрый день. Доктор Беспалов на месте?

- Да, в ординаторской. А вы по какому вопросу?

- Хотим кое-кого навестить.

- Здесь вообще-то реанимация, а не проходной двор, и часов посещений не предусмотрено - взвилась женщина. На вид ей было чуть за шестьдесят. Строгая, внимательная, опытная старшая сестра. - Повадились таскаться, нарушаете стерильность, носите свою заразу, без масок и шапочек. Бахилы порваны! Мальчик, ты куда?!

Я посмотрел вниз, туда где мгновение назад рядом со мной остановился Рома, но его уже не было. Он успел ускользнуть из поля зрения, пока меня самого отчитывали как мальца и двинулся в ту сторону, где были просторные палаты с огромными окнами. Люди лежали по одному или несколько человек. Вокруг каждого стояли мониторы, извещающие о пульсе и сердцебиении пациента, помпы, которые помогали в необходимых количествах поставлять лекарства в организм, дефибрилляторы, ИВЛ. Некоторые фирмы я знал не понаслышке, работал и даже помогал настраивать.

Рома шел вперед так быстро, словно точно знал куда ему надо.

- Постой, - крикнул, но он не послушался. - Я же сказал тебе не отходить от меня.

- Мама. - Я не слышал, скорее угадал, что он это сказал, когда остановился напротив нужной палаты. Сделал шаг вперед, поднял руки и приложил ладошки к стеклу. Тонкие пальцы распластались по пластиковой, идеально очищенной поверхности. - Мамочка. Мамочка, проснись. - Громче. - Проснись, пожалуйста.

- Да что же это делается? С ума сошли? Ребенка к матери в таком состоянии привели! - негодовала медсестра мне вслед, когда я подбежал к нему и, подхватив как куклу под мышку, поторопился на выход.

Доктор Беспалов как раз выходил из ординаторской и проследил за нашим перемещением молча. Подозреваю, что он тоже не будет церемонится, когда позвонит мне, чтобы отчитать за этот поступок.

Вниз решил спуститься по лестнице.

- Отпусти меня!

- Рома, хватит брыкаться, упадем, блин.

- Поставь меня. Она там, я хочу к маме!

Он плакал, но перестал пинаться когда мы уже дошли до первого этажа. Натянул шапку, куртку и пока я снимал ботинки выскочил на улицу. Я не торопился. Ведь нормальный ребенок не станет убегать от крыльца не дожидаясь взрослого. Не выскочит на парковку, а затем не будет нестись в сторону проезжей части, к которой она прилегает.

К моменту, когда я понял, что Ромы нет в пределах моей видимости его красно-синяя шапка с помпоном мелькнула на полпути к шоссе.

- Бл*ть!

Это последнее, что я мог сказать членораздельно. Дальше только ругался, орал и бежал. Бежал как никогда раньше.

Бежал, потому что должен был успеть обогнать машину, которая обязательно превратит его маленькое щуплое тело в фарш. Совершенно безжизненный и перемолотый.

- Рома, стой!

Я был так близко, ему просто нужно помочь мне, ведь не успею!

Крикнул на последнем издыхании, но он не послушался.

Я протянул руку. Успел.

Еще минут пять мы сидели на обочине шоссе, вытянув ноги вдоль поребрика, в луже, грязи, среди опавших листьев. Я так крепко сжал его голову, что казалось мог раздавить своими ладонями, но ощущать то, что он дышит… лучше всего.

- Ты такой глупый! Глупый, но… Господи, спасибо, что живой.

Глава 11

Паулина.

Со своей сумкой и ворохом неразрешенных проблем я уехала в другую часть города.

Егор подарил мне первую машину через год после свадьбы, как только я сдала на права. На этом настоял он, уверяя, что рано или поздно навык вождения мне пригодится. Сдать практику получилось только с третьей попытки, но муж не переживал. После он еще около двух месяцев лично тренировал меня на дорогах. Покрывался испариной, ругался, крестился и, кажется, однажды, хотел признаться, что я совершенно безнадежна и второй Мишель Мутон мне не стать.

И все же благодаря его терпению и усилиям водить я стала приемлемо. Не каждый день, иногда реже чем раз в неделю, но садилась за руль. Титов дарил мне дорогие машины, хотя в этом мне было никакой необходимости. Мне нравились малолитражки, габариты которых позволяли вписаться даже в небольшое окошко на любой парковке.

- Милая, дело не в цене, а в безопасности, - повторил он, вручая мне ключи от последнего приобретения три года назад.

Тогда Егор тоже поменял машину.

Но сегодня его черный BMW не стоял рядом с моим белым. И