Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

– Нет ни того ни другого. Вы, без сомнения, хотите промотать с другой женщиной наследство матери.

– Наследство матери!

Ослепленный бешенством капитан бросился к жене.

– Помогите! – закричала она.

– Да, да, зовите на помощь. Я скажу, за что выгоняю вас.

– Я не боюсь вас, – возразила Мари, – я хорошо знаю свои права. Разведемся, если угодно. Вы записали на мое имя приданое, отдайте его, а без приданого я не уйду.

Это было новой раной для капитана. Считая свою жену развратной, он не предвидел, однако, того, что она станет требовать приданого, которое записал на ее имя единственно для того, чтобы она не слыла нищей.

– Ваше приданое, – сказал он тоном величайшего презрения. – Советую вам требовать его через суд.

– Вы правы, и я пойду к своему адвокату.

– Идите, идите!

Капитан не мог не выгнать свою жену.

– Наконец-то, – сказал он, – я не увижу ее больше.

Он подошел к камину, взглянул еще на портрет матери. Невольно увидел себя в зеркале и испугался своей бледности, искажения лица и блуждающего взгляда. Он едва узнал себя. Последнее потрясение убило его. Все было ему ненавистно, он жаждал смерти, но не имел мужества идти ей навстречу. Он был похож на пассажира, который на разбитом корабле отдается на произвол бури и не кидается в море, ища спасения или смерти. Почти без движения он упал в кресло и погрузился в дремоту, желая закрыть и внутренние очи, чтобы не видеть больше образа той женщины, которая постоянно занимала его мысли.

Его навестил полковник и с удивлением заметил его унылость. Напрасно постарался оживить в своем подчиненном бодрость духа.

– Я никогда не утешусь, – повинился капитан.

– Кой черт! Всегда и во всем можно утешиться, – ответствовал полковник с философским видом. – Я также лишился матери, потерял жену, однако не пал духом. Ваша жена утешит вас!

Капитан готов был все рассказать полковнику, но смолчал, так как тот заговорил о красоте и достоинствах его жены.

Вечером возвратилась домой Мари. Он отказался видеться с ней и лег спать, выбросив из комнаты все ее вещи.

– Хорошо, – произнесла она с достоинством. – Я знаю, как поступить.

Через три дня капитан оказался на краю могилы: лихорадка истощила его силы; каждую ночь он бредил.

Мари пригласила доктора, но капитан не принимал лекарств и только утолял палящую жажду небольшими глотками воды.

Глава 12. Прощание солдат

Тем вечером жена подошла к его постели.

Он посмотрел на нее как на призрак.

При виде этой могучей головы, на которую смерть уже наложила свою печать, Мари упала на колени.

– Вот что вы сделали со мной, – сказал он ей. – Я не прощаю вас, потому что меня проклянет матушка, когда я сейчас предстану ей.

– Вы не умрете.

– Что мне делать, если останусь жив? Вы овладели моим сердцем и растоптали его; оно умерло.

Наступило молчание; капитан в последний раз глядел в лицо, которым так долго восхищался. Оно хранило прежнее выражение кротости и невинности и больше, чем прежде, походило на ангельское. Капитан снова подчинился чарующему впечатлению; еще немного – и он взял бы руку Мари, поднял и простил бы ее.

Но в эту минуту мимо окон проходил его полк: музыканты играли увлекательный воинственный марш.

Капитан был в восхищении.

– Ах! – вскричал он. – Я чувствую, что воскрес.

Он встал и взял руку жены, но для того только, чтобы вытолкать ее за дверь.

Потом дотащился до окна и стал глядеть на своих друзей: офицеров и солдат.

– О, мои друзья! Мои единственные друзья! – Он прильнул к окну. – И когда подумаю, – сказал он со слезами на глазах, – что все это я принес в жертву…

Весь полк, знавший о его болезни, поднял глаза к окну. Многие узнали капитана в стоявшем за стеклом призраке.

– Прощайте, друзья! – прошептал он, махая им рукой.

Из чувства нежной внимательности полковник ехал на лошади капитана.

– Мой добрый конь, – пробормотал Шарль Флерио, – я не сяду больше на тебя.

С этими словами он упал в кресло.

Когда вошла его жена, он уже был мертв.

– Так всегда и бывает! – сказала она. – Вот я и вдова.

И она поглядела в каминное зеркало на свое прелестное, ангельское личико.

Глава 13. Мораль

Эта история глубоко растрогала меня, ибо я хорошо постигал все страдания этого героя, которого любовь вовлекла в самое низкое рабство.

Маркиз Сатана напомнил мне легенду о змее, скрытой под крыльями голубки.

– Пословица говорит, что не следует верить наружности. Тем хуже для капитана, который имел глаза для того, чтобы ничего не видеть.

– Однако он был не глуп.

– Не исключено, но вы, вы были вчера вдвойне глупы, когда не поняли сути ее лицемерного лица.

– Эта женщина клевещет на природу и Творца, потому что лицо есть зеркало души.

– Если вы когда-нибудь встретитесь с ней, то займитесь изучением этого противоречия: лицо ангела, душа развратницы.

– Да, я встречусь с ней, потому что хочу скорее узнать, что скрывается на дне этой пропасти.

– Я знаю, что там, – вздохнул маркиз Сатана. – Ровно ничего.

– А мораль истории?

– Следующая: самый заклятый враг солдата – женщина, потому что перед ней он всегда безоружен.

Книга четвертая. Побежденный Дон Жуан

Глава 1

Обретенный рай

Однажды вечером, когда мы вдались в бесконечную область, заглядывая во все уголки сердца и отыскивая там женщину, дьявол сознался наконец, что добродетель еще не совсем изгнана из этого мира.

Но, улыбнувшись лукаво, он сказал назидательным тоном:

– Что может значить добродетель, если ее не искушают? Что такое добродетель, когда искушаю ее я? Я не говорю о легионе женщин, которые воображают, будто знают любовь, потому что нарожали множество детей. Я не говорю о тех, которые бессознательно добродетельны в своей жизни, полной труда и жертв. Я говорю о праздной женщине, имеющей время взвесить за и против, и оканчивающей злом по той простой причине, что она любопытна.

– Исключая тех, – возразил я, – которые оканчивают добром, потому что природа дала женщине чувство достоинства.

– И вы знаете таких? – уточнил дьявол.

– Я только таких и знаю. Gazette des Tribunaux [11] доказывает, например, что существуют развратные женщины, а брачные конторы – что есть девицы-невесты. Но меня окружают только образцы целомудрия. Позвольте, не далее как вчера я видел одну, которая служит натурщицей для мадонн и, пережив истинную страсть, хороша и как натурщица для дев.