Каменное сердце - Луанн Райс

— Я сделала бы то же самое, — воскликнула Нелл, с порога обнимая Марию. Питер пошел наверх, укладывать Энди в переносную кроватку. Мария ощущала себя обессиленной, словно долго брела по дороге, сражаясь с порывами холодного ветра. Прижавшись к заспанной Нелл, вдыхая ее запах, она почувствовала, что дрожит.

— Дети были страшно напуганы, — сообщила Мария. — Не знаю, как много они увидели или услышали…

Питер спустился вниз; он был одет по-домашнему, в широкие вельветовые брюки и синюю рубашку под замшу. Глаза его, как и глаза Нелл, были сонными.

— Они еще не звонили? — спросил он. — Чтобы узнать, у тебя ли дети?

— Нет, — ответила Мария. Что, если Софи до сих пор не заметила их отсутствия? Воспоминание о том, что она видела и из-за чего Софи могла не знать, что ее детей нет дома, охватило Марию паникой. — Мы должны помочь Софи, — сказала она. — Думаю, нам надо поехать туда прямо сейчас, Питер.

— Не торопись, — ответил брат. — Софи сказала, что с ней все в порядке. Ты говоришь, она действительно хотела, чтобы ты ушла.

— Да, но я все равно думаю об этом. У нее на шее была удавка!

— Боже, неужели дети видели это?! — вскрикнула Нелл, вздрогнув.

— Что именно они видели? — спросил Питер. — Ты сказала, они бегали по двору в слезах, когда ты приехала. Господи, Мария! Это может преследовать их многие годы, а то и всю жизнь. Надеюсь, Софи и Гордон отдают себе в этом отчет.

Мария почувствовала, что сейчас снова расплачется.

— Мы должны что-то предпринять, — настаивала она. — Прямо сейчас. Мы должны спасти Софи.

Нелл и Питер беспомощно смотрели на нее.

— Вы не были там, — твердила Мария, отчаянно жалея о том, что они не видели того, что видела она. — Я знаю, она действительно хотела, чтобы я ушла, но мне все равно страшно. Я боюсь за нее, Питер.

Питер взглянул сестре в глаза. Казалось, он только теперь начинает верить ей. Когда они были детьми, Мария и Софи часто дразнили Питера. Иногда они уверяли его, что его усыновили или что в его отсутствие вся семья говорит на другом языке. Выдумывали, что Софи на самом деле ему не сестра, а принцесса, которую Малькольм и Хэлли купили, чтобы женить на ней Питера, когда тот вырастет. Однако они всегда полагались на него как на мужчину — единственного в семье после смерти их отца. Когда Питеру исполнилось пятнадцать, он взял на себя ведение финансовых дел Хэлли.

Он вел обеих сестер к алтарю, когда они выходили замуж. Он всегда, как мог, заботился о них.

— Поехали, — сказал Питер.

— Я не уверена, что нам надо ехать, — возразила Нелл. — Мы не можем ворваться туда с обвинениями, раз сама Софи этого не хочет. Я переживаю за Саймона и Фло. Что они увидели? Они и вправду были так напуганы?

— Поверь мне, — сказала Мария, думая о Софи. Она не могла забыть, с каким вызовом смотрела на нее сестра. Это было самое ужасное: как Софи, которую Гордон унижал и мучил, пыталась заставить Марию поверить в то, что она сама этого хотела.

— Почему ты решила вернуться к ним после ужина? — спросила Нелл.

— Софи призналась мне, что у нее был выкидыш, — ответила Мария. — Но когда я выразила Гордону свое сочувствие, он заявил, что ничего об этом не знает. «А потом он наказал Софи за ее ложь», — подумала Мария, представляя себе развитие событий.

— Я чувствовала себя ужасно, когда Софи ушла к себе. Я решила, что они с Гордоном поссорились из-за того, что я ему сказала. Я никак не могла избавиться от этой мысли, у меня было какое-то нехорошее предчувствие. Я попыталась позвонить им, но ничего не вышло — трубка была снята.

— У нее правда был выкидыш, — сказала Нелл, нахмурившись. — Она меня просила никому об этом не говорить.

— Даже мне? — спросил Питер, уязвленный. Одной рукой он прикоснулся к своим усам.

— Она заставила меня пообещать ей. — Нелл взяла его руки в свои и улыбнулась. — Прости.

Питер ничего не сказал, однако по его глазам было видно, что он чувствует себя обманутым.

— Я еду к Софи, — сказала Мария, поднимаясь. — С ней может что-нибудь случиться. Мне вообще не надо было уезжать.

— Согласен, надо ехать, но сначала давай позвоним, — предложил Питер.

— Позвони в полицию, — произнесла Нелл.

Внезапно по потолку пробежала полоса света; они выглянули во двор и увидели, как гаснут фары автомобиля. Софи и Гордон направлялись к дому. Мария, Нелл и Питер молча стояли у окна — словно невидимая стена, подумала Мария. Однако когда она увидела Софи, закутанную в теплую куртку, с намотанным на шею шелковым шарфом, ей захотелось броситься к двери и обнять ее.

— Мы приехали за Саймоном и Фло, — спокойно, с достоинством сказал Гордон, когда Мария открыла дверь.

— Давай-ка присядем на минутку, Гордон, — сказал Питер, похлопывая его по плечу. Софи так и стояла в дверях, уткнувшись в пол.

— Уже поздно, все мы устали, — ответил Гордон. — Дети наверху?

— Да, — сказала Мария; ей претило даже смотреть на него. Она не сводила глаз с Софи, надеясь, что та поднимет голову, но Софи по-прежнему смотрела в пол.

— Пойди забери их, — обратился к Софи Гордон.

Замедленными, словно автоматическими движениями она начала подниматься по ступенькам. Питер встал у нее на пути. Он обнял ее; сейчас, когда она стояла у него в объятиях, нельзя было усомниться в том, что они — брат и сестра: это было видно по их росту, темным волосам, по теплоте, промелькнувшей между ними. Но Софи поспешила высвободиться и холодно посмотрела на Питера.

— Я иду за моими детьми, — резко сказала она.

— Софи, — позвала Мария, направляясь к ней. Однако сестра взглянула на нее с такой ненавистью, что она застыла на полпути.

— Мария сказала, что они очень расстроились. — Питер говорил размеренно и отчетливо, как адвокат в суде, а не как брат. — Они бегали по двору, и на них даже не было курток.

«В истерике», — подумала Мария, вспоминая, как дети носились в саду, обезумев от ужаса.

— И что, каждого ребенка, если он расстроится, забирают у родителей? — спросил Гордон. — Ваш Энди что, никогда не плачет? Вы у нас совершенства?

— Гордон, — мягко заметила Нелл. — Мы просто хотим поговорить. Мы все любим вас.

— Дай мне взглянуть на твою шею, — попросила Мария, делая шаг к Софи.

Софи смотрела вперед без всякого выражения. Гордон обнял ее за плечи. Поза была скорее защитная, нежели собственническая, Софи потянулась к мужу, словно нуждалась в нем, как ни в ком другом. Он подтолкнул ее вверх по лестнице.

— Неужели ты думаешь, что я причиняю зло своим детям? — спросила Софи. — Я же люблю их.

— Я знаю, что любишь, — сказала Мария. В первый раз Софи посмотрела ей прямо в глаза.