Любовь в викторианском стиле - Лилиан Дарси

Сесилия захлопнула крышку багажника. Туда только что положили два чемодана с одеждой ее матери, мамины костыли и вещи малышки Лиззи.

Ронни забирала маму в Кентукки на несколько недель, до тех пор, пока не снимут гипс.

Вчера Сили ушла от Ника, как только съела свою порцию утки с апельсинами. Он даже не попытался остановить ее. И даже не поцеловал на прощание. Никто из них больше не упоминал про Картера. За столом они говорили только о делах. На следующей неделе братья Делани открывали три новых ресторана в Южной Калифорнии. Они говорили об этом так, как будто это было самым важным событием в их жизни.

В пятницу вечером Сесилия решила, что в выходные посетит своего парикмахера и раз и навсегда избавится от своего высокого тугого пучка. Она не хочет быть больше женщиной с гладко зачесанными волосами. Она должна что-то изменить в своей собственной жизни. Только тогда у нее будет право сердиться на Ника за то, что он не хочет пустить Картера в свою жизнь.

В связи с отъездом мамы Сесилия перенесла визит к парикмахеру на более позднее время. Сили обняла мать и помогла ей сесть на переднее сиденье, которое Ронни отодвинула как можно дальше назад.

— Береги себя, Сили, детка, — сказала мама.

— Ты тоже, мама.

Ронни села в машину, и они уехали. Сили прибралась немного в квартире матери и отправилась к парикмахеру. Вернувшись домой, она решила проверить почту, и вышла к воротам своего старого, построенного в викторианском стиле дома. На тротуаре стояла молодая женщина с детской коляской. В коляске лежал младенец, завернутый в розовые пеленки.

Сили открыла почтовый ящик. И что это ей вдруг вздумалось выйти на улицу и забрать почту, ведь она еще не закончила стирку. В почтовом ящике были только счета и рекламные предложения на приобретение кредитных карт. Сесилия скорчила недовольную рожицу, увидев ненужную кипу бумаг в своем почтовом ящике, убрала за ухо выбившуюся прядь своих темных волос — теперь они были до подбородка — и повернулась к незнакомке. Та все еще стояла на тротуаре и смотрела на старинное здание.

Незнакомка улыбнулась.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила ее Сили.

У нее возникло такое ощущение, что женщина пришла сюда совсем не для того, чтобы восхищаться викторианской архитектурой, розами, обвивающими столбы крыльца, и реконструкцией верхнего этажа.

— Я прошу прощения. Наверное, со стороны это выглядит так, будто я за кем-то шпионю, — сказала незнакомка. — Меня зовут Анна. Анна Жарден. Раньше я здесь жила. Этот дом был добр ко мне. Я пришла показать ему свою дочурку.

— Дому? — неуверенно улыбнувшись, спросила Сили.

— Да, дому, — ответила Анна. Она слегка покраснела и рассмеялась. Анна была примерно того же, что и Сесилия, возраста, высокая, стройная, рыжеволосая, с милой улыбкой. — Только не надо думать, что я сумасшедшая. Видите ли, я жила в квартире на втором этаже. В башенке и…

Анна замолчала, будто знала, о чем подумала в эту минуту Сили.

— Я как раз живу в этой квартире, — сказала Сесилия, ощущение неизбежности происходящего не покидало ее.

— Могу я вас спросить кое о чем? — слегка наклонив голову набок, сказала Анна. — Она… — Анна снова замолчала, потом нахмурилась и осторожно закончила фразу, — приходила к вам?

Сили притворилась, что не понимает, о чем идет речь, на тот случай, если она ошиблась и Анна спрашивала ее о чем-то другом.

— Кто приходил? — переспросила Сесилия.

— Может быть, с вами этого не происходит, — продолжила Анна. — Я имею в виду женщину, которая шьет или стоит перед зеркалом и примеряет свои наряды.

Сили молча кивнула.

Анна хлопнула в ладоши.

— Так, значит, с вами это тоже произошло? Я знала!

— Мне снились какие-то странные сны, — сказала Сили. — В них все было как в жизни. Я не предполагала, что… Впрочем, в последнее время… Я не могла поверить в то, что они… Ну, вы, наверное, знаете, как все это происходит.

— Да уж, поверьте, — сказала Анна. — Снятся сны, и еще она оставляет вам кое-какие вещи на подоконнике. Вы находите их, когда просыпаетесь.

— Например, старинную булавку для шляп. — Сили сказала это так, будто призналась в каком-то страшном грехе. Грехе, который называется — вера в сверхъестественное. — Лоскуток вышитой материи, — добавила она уже увереннее.

— Или шелковый цветочек, — сказала Анна.

Она открыла свою сумочку и достала оттуда крошечный розовый бутончик, сделанный из розового и зеленого шелка. Материя, из которой он был сделан, выцвела от времени. Сили прикоснулась к бутону кончиком пальца. Десять дней назад в ресторане Ник точно так же дотронулся до старинной булавки для шляп.

— Красивый, — прошептала она. — И вы абсолютно правы, эта вещь точно ее.

— Я всегда ношу этот бутончик у себя в сумочке, — сказала Анна. — Я называю эту женщину Мастерицей из грез.

— Мне нравится это название. Оно подходит ей и отражает то, что она делает.

— Она, должно быть, сшила много вещей за свою жизнь, кем бы она ни была. Мне всегда казалось, что в этой башенке она провела много счастливых часов.

— Мастерица из грез очень мудрая женщина, много знает и все понимает. Она заботится обо мне, — призналась Сили.

— Эй, Мастерица из грез, посмотри на нас, — попросила Анна, глядя на окна своей бывшей квартиры. — Мы говорим о тебе. Я хочу показать тебе свою малышку. Разве она не прелесть?

Девочка в коляске начала ворочаться.

— Ox, мне, кажется, пора, — сказала ее мама. — Будет лучше, если я отнесу ее в машину. Мы вместе с моей Мэйбл хорошо прогулялись. Я оставила свою машину на соседней улице. К духам нельзя приезжать на машинах!

— Она дух? — спросила Сили.

— Да. Это пугает вас, не так ли? Но она совсем не страшная. И не будем называть ее духом. Она просто Мастерица из грез. Хорошо, что вы познакомились с ней.

— Я рада, что встретилась с вами, Анна. Я еще не успела представиться. Меня зовут Сесилия Рэнкин. Для близких я просто Сили.