Программа за Выживание - Екатерина Босс

Кто может утешить, если не лучшая подруга. А моя дорогая подруга может не только утешить, но и растоптать Вас и Вашу популярность, выпустив всего одну ма-аленькую статейку. У Алисы Андреевны вообще столько талантов, что сам Леонардо да Винчи ей и в подметки не годится! Поэтому, первым делом, сев в такси, я набираю ее номер:

— Да, Насть, — слышу голос Алисы и жужжание техники на фоне.

— Я выехала, еду домой, ты все еще на работе? — спросила, стараясь не выдать свое отвратительное настроение, которое все же смогла испортить одна старая кикимора в мешке из-под картошки.

— Сейчас, только напечатаю статью и выезжаю, — протянула подруга, а я услышала какое-то шуршание в трубке.

— А мне напечатаешь самый первый вариант? — тут же воодушевилась, мурлыкнув в трубку. — Клянусь, что не продам эту бомбу, которая сможет разрушить жизнь одной маленькой певичке, — засмеялась, с нетерпением ожидая ответа Алисы.

— Язва, — усмехнулась Краснова в трубку.

— Ну так что? У меня черная полоса в жизни, — не сдержалась и тяжело вздохнула. — И я хочу разбавить ее твоей гениальной работой, которая могла бы подпортить кому-нибудь жизнь. Меня это обнадеживает! — сказала чистую правду, была бы рядом еще и жалостливые глазки ей состроила, как у кота из «Шрека», у меня хорошо получается.

— Хорошо, с тебя шампанское и интересный рассказ, — усмехнулась Алиса, уловив мое отвратительное настроение, которое я пыталась спрятать под маской легкомысленного веселья.

— Уже купили вино, — ответила, делая заказ в приложении с доставкой на дом. — У меня есть супер калорийный шоколадный торт с кремом, — протянула, зная как Алиса любит сладкое, хоть и есть его о-очень редко.

Краснова вообще та еще обломщица! Каждый раз, когда я хочу напиться и повеселиться, Алиса приводит столько разумных доводов почему не стоит этого делать, что я не успев их дослушать, засыпаю. Но это не отменяет того, что она моя лучшая подруга, которая однажды мне помогла выбраться из-под папиной опеки и оборвать с ним почти все связи, начав жить самостоятельно.

— Ненавижу тебя, — зло рыкнула Краснова в трубку.

— Я тоже тебя люблю, Лис, — рассмеялась и отключилась.

Алиса приехала ко мне через час, не забыв любезно напомнить, что ради меня Ваше Величество Главный редактор бросила работу и примчалась ко мне. С Красновой мы знакомы около трех лет, может больше. Кому нужны цифры, если есть настоящая дружба, которая вне времени и пространства.

— Что значит «одних папиных денег недостаточно»? — уточнила подруга, сидя рядом со мной на диване в горе декоративных подушек.

— Эта старая кикимора не будет транслировать мое шоу, потому что оно «недостаточно прогрессивное для нашего телеканала»! — воскликнула, скорчив рожицу и пытаясь спародировать Инну Игоревну.

— Почему ты не хочешь запустить его на Сороке? — спросила Алиса, делая глоток вина.

Я лишь закатила глаза. Мой отец очень богатый человек со многочисленными связями, которые давно меня не интересуют, так же, как и его подачки. Год назад, как только моя карьера пошла в гору, папочка, будучи са-амым «благородным» и «честным» человеком, которого когда-либо знала эта страна, создал свой канал на отечественном телевидении. Уж не знаю, сколько десятков миллионов он туда ввалил, но мне его подачки, как я уже говорила, без надобности!

— Потому что мне не нужны его подачки! — воскликнула, складывая на груди руки.

Какое-то время я молчала, а потом меня будто прорвало. Все обиды на отца снова хлынули из меня, будто и не было данных себе обещаний никогда не вспоминать о прошлом.

— Он мне так и не позвонил, представляешь? — грустно усмехнулась, сдерживая слезы. — Он снова женится, а я ничего об этом не знаю, узнаю все их желтой прессы! — до сих пор не могла поверить, что отец не сообщил мне о таком важном событии в своей жизни. — Как идет подготовка к свадьбе, сколько гостей будет, и что наденет невеста! А его дочь вообще приглашена? Ни-че-го не знаю! — как бы мне не хотелось в этом признаваться, но мне не все равно. Хочу, чтобы мой папа говорил со мной, рассказывал о таких важных и значимых вещах.

— Позвони ему, — пожала плечами Алиса, у нее всегда все было так просто.

— Нет, не собираюсь выслушивать эти хвалебные речи об очередной его пассии, — протянула, противореча самой себе. — Лучше послушаю историю о компенсации, — мастерски переведя тему сказала я. — Что этот Вольский от тебя хочет?

История подруги была какая-то угловатая, будто придумана на ходу. Алиса рассказал мне о разговоре с той девицей, якобы его невестой, что наплела ей о банкротстве Вольского. Большей чуши я в жизни не слышала! Игорь Вольский, как мне удалось нарыть в интернете и поспрашивать у «друзей», был далек от банкротства и завтраков хлебом и водой. Уж не знаю, во что на этот раз вляпалась моя Алиса Андреевна, но тут явно не все так просто.

— Даже если и так, то мне все равно, — пожала плечами Алиса, облокачиваясь о спинку дивана.

— Тебя нагрели на шесть лимонов, а ты это так просто оставишь? — от удивления мои брови взлетели вверх к линии волос.

— Дело не в деньгах, — покачала головой подруга. — Дело в том, что главным принципом маминого фонда является анонимность. Директор фонда, его акционеры и учредители подписывают соответствующие бумаги и никому не известны их личности, — объяснила Алиса. — Если бы я начала требовать у Вольского деньги, не факт, что это дело не стало бы достоянием общественности. Мама бы этого не хотела, эти деньги ничтожны по сравнению с памятью о ней, — тяжело вздохнула она.

— Мне жаль, что я не смогла с ней познакомиться, — грустно улыбнулась, крепко обнимая подругу за плечи.

— Мне тоже, — прошептала она, прикрывая глаза.

Алиса не любила говорить о маме. Она умерла, когда ей было двенадцать, и с тех пор они с отцом ведут закрытый образ жизни, я даже ни разу не была у них дома. И пусть мои родители живы и здоровы, хотя мы с ними почти и не общаемся, мне не понять ее боль. Никому не понять, что чувствует ребенок, потерявший мать.