Переводчица - Татьяна Семакова

Её тёмные волосы разметались по подушке и почему-то возникло острое, как лезвие, желание намотать их на кулак, да дёрнуть посильнее. Хотя, вроде, ночью я так и делал. Или хотел, но так и не сделал… Воспоминания какими-то обрывками, но, судя по количеству упаковок из-под презиков, я был в ударе. Как ни странно, она совершенно не в моём вкусе. Нахера вообще потащился? Да ещё и к ней, ладно бы в отель. А, точно, такси. Было даже прикольно, давно я так не забавлялся. Сидела там, как будто её на кол насадили, одной рукой в ручку вцепилась, второй в свою сумочку, можно подумать, я её ограбить собираюсь. Надо было уехать с блондинкой… А, ладно, какая теперь разница. Проблема в другом — как встать? Или, точнее, как встать без палева, собрать своё шмотьё, пока она дрыхнет, и свалить подшумок? И чтоб в идеале она даже не проснулась. Пару раз мне подобный финт удавался, это ахереть как удобно. Как правило, они потом просто стесняются подойти. Да что там подойти, в глаза даже не смотрят. А, понял, в чём прикол. Тот самый взгляд. Ладно, тут ты молодец, брюнеточка, зацепила.

Внезапно её телефон начал разрываться, а вместе с ним и моя голова. А эта лежит, похер вообще. Захотелось спихнуть её с кровати, чтоб пошевеливалась, но она вдруг резко встала, замотавшись в простынь и оставив меня лежать в костюме Адама, подняла с пола телефон и вышла вместе с ним, не сказав ни слова.

Как ни странно, это привело в чувство. Вот он, мой шанс на побег! Превозмогая, я подорвался с кровати, собрался как новобранец в армии, секунд за сорок, не больше, даже умыться успел на кухне и вылетел на площадку с мокрым лицом и наверняка дурным взглядом. Такси вызвал на улице, в соседнем дворе, чтоб наверняка.

Сел на лавку, вытянув ноги, и задумался, нахера заводить будильник в субботу? Сколько сейчас? Начало двенадцатого. Странная девица. Я б ещё пару часов пролежал бревном в лёгкую. Надо же было так ужраться… день рождения компании… да и хер на него класть. Но нет, с каждым надо посидеть, да непременно выпить, иначе оскорбление через всю рожу, а мне уже печень привет передаёт с таким ритмом жизни.

В кармане зазвонил мобильный, я вытащил его, посмотрел на экран и сдох второй раз за утро. Мать.

— Да, — отвечаю недовольно.

— Тимур, я надеюсь, ты помнишь, что через сорок пять минут переговоры с Хасаном? — обрушивает на мою многострадальную бетонную плиту информации.

— Конечно, — отвечаю самодовольно.

— Ну-ну… — она усмехнулась и повесила трубку, а меня всего перекосило. Опять бухать.

Такси прибыло на удивление быстро, это порадовало, и уже в салоне я подумал, что оно и к лучшему. Опохмелюсь без угрызений совести, главное дотянуть до этого светлого мига.

Положил руку на ручку дверцы и невольно вспомнил вчерашний вечер, слегка ухмыльнувшись. Главное не вспоминать на переговорах, это будет как минимум не уместно. Хасан — серьёзный мужик, два месяца переписок и перетираний должны закончиться сегодня, иначе мать с говном сожрёт.

В отель я входил ровно в двенадцать. Успел заехать к себе, принять душ и переодеться, вернув себе человеческое обличие, даже выпил какой-то бормотухи из крошечного флакончика, от похмелья. Надо будет поразмыслить недосуге о том, что эта херня лежит в моей прикроватной тумбочке. Не в аптечке даже, слишком далеко до неё ползти по утру. Нездоровая тенденция.

Первое, что бросилось в глаза — отсутсвие самого Хасана. Вот лобби, диванчики, сидит эта брюнетка, трое турок, наш юрист с приклеенной улыбкой и тоской во взгляде, но основное действующее лицо отсутствует. И знал я это совершенно точно, мужику шестьдесят с гаком, а среди интуристов нет ни одного старше сорока.

При моём приближении все разом поднялись, вперёд вышел один турок, протянул руку и заговорил на своём. Я машинально пожал её, дослушал его и тут же заговорил второй турок с лёгким акцентом:

— Мой клиент приносит искренние извинения, — уже на этой фразе я начал звереть, стиснув зубы с максимально допустимой силой, — но Хасан не сможет продолжить переговоры, — я был готов ударить его. Кулаки сжались сами собой, было жаль убитого времени, но, на моё счастье, мысль закончить он успел, — по причине преждевременной кончины.

«Ты — мудак» — удручённо констатировал внутренний голос, я мысленно с ним согласился и ответил сухо:

— Мои соболезнования.

Брюнетка тут же перевела, как-то незаметно встав по левую руку от меня, и продолжил турок напротив, опять же на своём.

— Договор уполномочен заключить мой клиент, сын Хасана, Ибрагим. Разумеется, все необходимые документы при себе.

Ибрагим вновь протянул руку и сказал по-русски:

— Рад встрече, — при этом успел бросить взгляд левее от меня, вновь вызвав волну раздражения.

Теперь он будет понтоваться перед симпатичной переводчицей в белой блузке поверх чёрного бюстгальтера, жевать сопли и выбивать лучшие обговорённым условия. День обещал быть долгим… кто вообще одевает чёрное бельё под белую полупрозрачную рубашку?! Надо вставить ей втык в понедельник, вообще мозг отсутствует напрочь.

«Вставь, ага» — некстати зашевелился дружок в штанах, с чего я откровенно ахерел и пропустил часть диалога.

А между тем турок уставился на меня, не моргая, и явно чего-то ждал.

— Конференц-зал на пятнадцатом этаже, — мягко сказала брюнетка и указала рукой направление.

Вроде и помогла, но всё равно бесит. Я ничего не говорил, чтобы она свой рот открывала. Точно надо… отчитать. Похоже решила, если я её трахнул, может позволять себе вольности на работе. Сколько раз уже переводила, ни разу ничего подобного не было. Это самая большая проблема с девками постарше — они думают. О всякой херне, как правило, выводы какие-то делают, планы строят, альбом свадебный собирают, прикидывают, сколько детей у нас будет, где мы будем жить, в квартире или в частном доме, и занимаются прочей лабудой, потом вываливая всё это в форме упрёка, мол, как же так, обесчестил меня — женись. А там к тридцати уже не то, что чести нет, клеймо негде ставить. Хотя, должен признать, в этом тоже свои плюсы есть, можно иногда для разнообразия. Какие-то обрывки в памяти всплывают, переводчица хоть и своевольничает, но и ночью бревном не лежала, из серии «люби меня люби».

Двери лифта открылись и мне пришлось галантно пропустить всех, пытаясь унять вновь приподнявшего голову друга. Может, половину