Ты все поймёшь, когда его не станет - Татьяна Семакова

Ознакомительный фрагментя либо «малышка», либо «красавица», на худой конец «эй ты». Впрочем, тут нечего обижаться, зовут меня Серафима и сокращения звучат ему не под стать. Хотя, Александр и Серафима — вполне гармонично. Могли бы сделать гравировку на свадебных салфетках, но со свадьбой я точно в пролёте. Я мечтала о ней когда-то, но это было как будто в другой жизни. До того, как я продала квартиру, доставшуюся мне от родителей, чтобы вытащить из догов своего любимого.

«Любимого» — хохотнул внутренний голос и я спустилась вниз с ухмылкой через все лицо.

— От тебя пахнет сексом, — поморщился Влад, когда я проходила мимо, ухватил меня за руку и в удивлении поднял брови, нащупав кольцо. Присвистнул и скривился: — Посмотрите-ка, дожала. За это ты точно мне должна. Заеду на недельке.

— Заезжай, — пожала плечами равнодушно и поспешила покинуть дом, пока он снова не начал приставать.

В одной постели мы так и не оказались, я давила на то, что не могу спать с несколькими мужчинами разом, а последние три месяца фактически пряталась, все чаще оставаясь в доме, где ему было меня не достать, но теперь не получится. Наверняка припрется уже сегодня, гонимый ширинкой. Конечно, ведь если мы в самом деле поженимся, доступ к моему телу будет закрыт для него, пока один штамп не перекроет другой.

— А это мысль, — задумалась вслух, выезжая за ворота.

Допустим, мы в самом деле распишемся, он провернёт какую-нибудь аферу с документами, а после подаст на развод.

Я немного успокоилась и я порулила в центр пообедать и пробежаться по магазинам. Зашла в первый попавшийся ресторан, устроилась и только тогда заметила его. Порадовалась кольцу на своём пальце, гордо вскинула подбородок и заказала самое дорогое, что было в меню.

Конечно, он увидел меня. Поднялся, оставив своего спутника наслаждаться обедом, прошёлся по залу, сунув руки в карманы, сел напротив и уставился на меня.

— Как жизнь? — спросил невзначай, а я счастливо улыбнулась и продемонстрировала руку. — Поздравляю, — хмыкнул в ответ. — А женишок в курсе, что я из-под твоего подола не вылезаю?

— А ты скажи ему, — заулыбалась ещё шире, а он слабо хохотнул.

— И когда счастливое событие?

— Скоро, — пожала плечами, а он надменно вздёрнул губу:

— Ты не выйдешь за него.

— С чего бы? — посмотрела удивленно, хотя и без того знала, что он скажет.

— Ты меня любишь, — озвучил очевидное, а я пожала плечами:

— Подумаешь, — отрицать-то было бессмысленно, хоть и от правды уже ушло довольно далеко. Тот матрас был плотом через реку и я переплыла ее полтора года назад, изрядно нахлебавшись.

— Не выйдешь, — снова смешок, а потом взял мою руку в свою и посмотрел на кольцо. — Кучу бабок стоит.

— Хочешь — продам? — ответила ехидно, а он поморщился:

— Я предлагал вернуть те бабки. Не стоит так часто тыкать меня в это носом, это может плохо закончиться.

— Теперь он мне угрожает, — фыркнула, выдернув руку.

— Жду тебя вечером, — бросил напоследок и вернулся за свой столик.

Почему я продолжаю это терпеть? Наверное, из жалкой попытки вернуться в те дни, когда светилась от счастья и искренне улыбалась, встречая новый день. И дело было даже не в нем, любовь давно прошла, оставив неприятный осадок, надсадивший изо дня в день. Нет. Просто так совпало: он появился в моей жизни, когда я только нашла себя, когда радовалась солнцу и подставляла лицо под лучи, добавляя себе пару десятков веснушек. Теперь я больше предпочитаю широкополые шляпы, скрывающие гнетущую тоску в глазах. А для ровного цвета лица существуют дорогие крема и тональные средства.

Еда встала поперёк горла, я расплатилась картой и вышла, пребывая в состоянии смутной тревоги. Это предложение не шло из головы, но ничего общего с предсвадебным мандражем не имело. Как будто вновь надо мной нависла чёрная туча, готовясь обрушить на мою голову ливень неприятностей.

Я резко изменила траекторию и поехала загород. За год, что мы были вместе с Александром, я накопила предостаточно и купила себе небольшой дом в дачном посёлке, со всеми благами цивилизации. Когда становилось особенно тошно от самой себя, я уезжала туда, ссылаясь на простуду, в полной уверенности, что с банкой бульона он ко мне на квартиру не завалится. О существовании этого убежища он даже не знал, что меня более, чем устраивало, сегодня я у него уже была, значит, можно было смело оставаться на ночь.

Погода стояла отличная, рядом была речка, я дождалась, пока солнце сядет, и отправилась купаться, с наслаждением опустившись в прохладную воду. Легла на спину и отдалась во власть едва уловимого течения, как любила делать, размышляя попутно, во что превратилась моя жизнь.

Влад был прав во всем, кроме одного: образование у меня было, хотя дипломную работу я так и не защитила, то есть, по сути, пять лет коту под хвост, потому как корочку мне, разумеется, не дали. Академ я брать не стала, хотя могла бы, прогуляв защиту по уважительной причине: мы с отцом попали в аварию, в результате чего я провалялась со сломанной ногой и рукой, на нем же не было ни царапины, но радовалась я рано. В ходе обследования совершенно неожиданно у него обнаружили опухоль, уже неоперабельную. Прожив полгода в аду, а папа — в агониях, я похоронила его и впала в депрессию. Мама умерла ещё раньше, за шесть лет до него, упав замертво в коридоре, вернувшись домой с работы, а других родственников не было. В общем, резко стало не до учебы, неоконченное высшее никого не интересовало, особенно по специализации «инженер», кушать хотелось и за квартиру надо было чем-то платить, так что я устроилась консультантом в магазин и продержалась там довольно долго, пока начальник не указал на дверь, получив очередную жалобу от клиента на грубость.

Из папиного ясного солнышка я превратилась в ненавидящую всех и вся стерву, заливалась чёрным кофе и всерьез подумывала сделать какую-нибудь глупость, но не смогла выбрать из обилия вариантов и способов. Около месяца тенью ходила по квартире, продолжая игнорировать спальню родителей, как будто они до сих были там, но в этой комнате лежала лишь пыль, прибитая тяжестью болезненных воспоминаний.

Из пучины отчаяния меня вывел пожар. Просто коротнула старая проводка в коридоре, где я каждый день включала свет, спасаясь от одиночества и тоски. Спала я крепко, проплакав полночи, а проснулась от ярких всполох, в первый момент решив, что начался новый день. По факту — началась новая жизнь. Путь на улицу был отрезан и