Неизбежность - Мила Гусева

без дурацкой попсовой музыки, вызывающей желание немедленно пустить себе пулю в висок, и без мелькающего перед глазами тошнотворного буйства красок. Природная рациональность подсказывает Уэнсдэй, что обмен вполне себе равнозначный. Но представившийся шанс нужно использовать максимально эффективно.

— Две недели. И три часа. И тогда я подумаю, — твердо заключает она.

— Ура! Я знала, что ты не сможешь мне отказать! — Энид пищит от восторга и несколько раз подпрыгивает на месте.

Уэнсдэй машинально закатывает глаза.

Их отношения с соседкой значительно улучшились за последнее время, но излишняя эмоциональность последней до сих пор является крайне раздражающим фактором, к которому невозможно привыкнуть. Приходится выдержать еще одни пятисекундные объятия, прежде чем Синклер наконец оставляет ее в покое. Вздохнув с облегчением, Аддамс склоняется над машинкой и полностью погружается в водоворот приключений юной Вайпер.

Ранний подъем следующим утром становится пыткой, и вовсе не в хорошем смысле — засидевшись практически до рассвета, Уэнсдэй едва способна разлепить сонные веки. Впрочем, проспала не только она — настойчивая трель будильника на телефоне Энид вкручивается в мозг, словно кюретка {?}[медицинский инструмент, используемый для удаления патологических мягких тканей с костей. В прошлом применялся, чтобы отделить одну из долей мозга от остальных] для лоботомии. Мгновенно уловив крайнюю степень раздражения хозяйки, Вещь быстро семенит на противоположную сторону комнаты. Ловко взобравшись на прикроватную тумбочку, он быстро выключает бьющую по ушам мелодию и принимается будить Синклер.

Аддамс с трудом удается сфокусировать взгляд на настенных часах. Широкие прямоугольные стрелки показывают 07:58. Вот дерьмо. Уэнсдэй резко подскакивает из постели, отбрасывая одеяло.

Разумеется, они опаздывают на первый урок — ботаника проходит в теплицах, стоящих в отдалении от основного корпуса. Вдобавок прошлой ночью прошел дождь со снегом, оставивший после себя лужи с хлюпающей грязью. Их слишком много, чтобы можно было обойти, и к концу пути ее чёрные ботинки неизбежно оказываются покрыты липким слоем земли.

— Фу, мы выглядим так, словно могилу раскапывали… — жалуется непривычно хмурая Энид, безуспешно пытаясь очистить подошву о порог теплицы.

— Могильная земля в разы приятнее, чем это, — сквозь зубы бросает Уэнсдэй и открывает дверь, покрытую тонким слоем инея.

К их облегчению, учительский стол оказывается пуст. Похоже, новый преподаватель, в отличие от мисс Торнхилл, не слишком пунктуален.

А мгновением спустя Уэнсдэй переводит взгляд на первую парту и невольно замирает на пороге.

Ее место рядом с Ксавье занято.

Комментарий к Часть 1

Вот и новая работа)

Надеюсь, она придется вам по душе не меньше предыдущих)

========== Часть 2 ==========

Комментарий к Часть 2

Саундтрек:

The Doors — People Are Strange

Приятного чтения!

People are strange

when you’re a stranger.

— Ого… Кто она? — вырывается у Энид.

Это звучит достаточно громко, и все присутствующие как по команде обращают взгляды на застывших в дверях девушек. Все, кроме новенькой, сидящей за одной партой с Ксавье — та словно не замечает никого вокруг, полностью погрузившись в беседу с соседом.

Мгновенно справившись с секундным замешательством, Уэнсдэй решительно проходит вглубь класса и останавливается напротив своего стола. Наконец, ощутив чужое присутствие, девушка медленно оборачивается в ее сторону, и уголки ее губ приподнимаются в слабой неуверенной улыбке. Аддамс ожидаемо не улыбается в ответ, впившись в новенькую пристальным немигающим взглядом.

— Ой, привет. Я Эмили… — деланно-небрежно откинув назад пшеничные локоны, девушка протягивает ей руку.

— Это мое место, — прохладно бросает Уэнсдэй, проигнорировав жест приветствия, и скрещивает руки на груди.

— Оу… Ну что же… — неправдоподобно-гармоничное, почти кукольное лицо приобретает растерянное выражение. Она обводит недоумевающим взглядом весь класс, словно в поисках поддержки, но изгои дружно хранят непроницаемое молчание. — Извини, я не знала… Я просто хотела поздороваться с Ксавье, мы недавно познакомились на отдыхе в Швейцарии, и оказалось, что нам предстоит учиться вместе, вот я и…

Она запинается и умолкает на середине фразы, напоровшись на колючий взгляд Уэнсдэй.

На самом деле, Аддамс совершенно плевать, как и с кем Торп проводил каникулы. Но в классе осталось одно-единственное свободное место — на последней парте рядом с недоумком Кентом, и ей жутко претит подобное соседство. Ровно как и любые другие незапланированные изменения. Поэтому она продолжает сверлить девчонку пронзительным ледяным взглядом, с удовольствием отмечая, что с раздражающе-милого лица постепенно исчезают все краски.

Новенькая снова потерянно озирается по сторонам, явно чувствуя себя чертовски неуютно. Молчание затягивается, градус висящего в воздухе напряжения неуклонно повышается. Это не может остаться незамеченным — неверморцы синхронно вытягивают шеи, заинтересованно поглядывая на разыгравшуюся сцену. Но вмешиваться никто не рискует.

— …вот я и подошла к нему, — наконец продолжает Эмили, и ее голос звучит на удивление твердо. — И вообще-то, в приличном обществе полагается сначала здороваться, а уже потом сыпать претензиями.

— Хм, — Уэнсдэй едва заметно приподнимает бровь, уже не пытаясь скрыть нарастающего раздражения. — Да что ты?

По рядам изгоев проходит встревоженный шепот. Аддамс истолковывает это по-своему — наверняка, они предвкушают кровавую расправу.

Неизвестно, чем могла бы закончиться внезапная перепалка, но тут двери теплицы снова открываются, и на пороге возникает силуэт немолодого седовласого мужчины.

— Доброе утро, класс, — сухо произносит он, приближаясь к учительскому столу. — Мое имя профессор Уильям Браун, и я ваш новый преподаватель по ботанике. Пожалуйста, займите свои места.

Уэнсдэй вновь поворачивается в сторону новенькой и слегка склоняет голову набок. Несколько секунд они неотрывно сверлят друг друга глазами. Разумеется, Эмили сдаётся первой. Дернувшись от нескрываемого негодования, она подхватывает со стола ворох учебников и тетрадей и с гордо поднятой головой удаляется на последнюю парту. Аддамс провожает ее долгим взглядом, полным триумфального презрения, и наконец усаживается на отвоеванное место.

— Ух, это было жестко, — не без восхищения выдает Ксавье, заглядывая ей в лицо с заискивающей улыбкой.

Уэнсдэй не считает нужным отвечать и открывает учебник на первом параграфе, посвященном свойствам ядовитого волчеягодника.

— Знаешь… Я вообще-то очень рад тебя видеть, Аддамс, — он не оставляет попыток завести бессмысленный разговор, усиливая и без того немалое раздражение.

— Торп, сделай одолжение. Умолкни, — она не поднимает глаз от ровных книжных строк, голос звучит абсолютно равнодушно, но Ксавье всегда замечает чуточку больше остальных. Отвратительная способность.

— Понял, ты сегодня не в духе.

— Ты необыкновенно проницателен.

— Ладно, пожалуй, мне и впрямь лучше заткнуться, — он беззлобно усмехается и утыкается взглядом в учебник.

Остаток урока проходит в тишине.

Надо отдать должное новому профессору — пусть Уэнсдэй и не узнала ничего особо нового, но рассказ мистера Брауна оказался достаточно увлекательным.

Вместо следующего занятия у нее окно, и Аддамс твердо намерена посвятить свободное время составлению плана для очередной главы. Удобно