Кровь и Клятва - Натали Рок

Ознакомительный фрагментя решила поохотиться и очень спешу не упустить добычу. И только оказавшись наверху, в месте, где деревню полуэльфов видно как на ладони, я падаю в высокую траву у широкого ствола и впиваюсь взглядом в развернувшийся внизу бой.

Мужчины и женщины, как и моя мать, встали на защиту своих домов. В их руках мечи и ножи. Те, кто может, используют магию. Выстоять против людей у них шанс есть. Выстоять против мага – нет. Но он не спешит вмешиваться. Пока всю грязную работу выполняют его бешеные псы, убийцы: отряд людей, намного превышающий численностью жителей деревни. Их окровавленные мечи мелькают тут и там, вспарывают животы и шеи полуэльфов. Их броня отбрасывает блики в лучах заходящего солнца. Но и она спасает не всех. Не от огня, который бросает мама.

– Чистая! Среди них есть Чистая!

Вот тут-то маг крови и начинает действовать.

Я мысленно ругаю маму за то, что та себя выдала. Но у нее нет другого выхода – она защищает группу тех, кто уводит в лес детей и стариков.

Среди лязга сражения и криков боли раздается эхо маминого голоса:

– Не стоит тебе, маг, пускать себе кровь!

Я впиваюсь взглядом в их высокие фигуры, одна под стать другой. Волосы и подол платья мамы развевает ветер, подвластный ее воле, а вот балахон и капюшон мужчины висят на нем без движения. Одна из ладоней мага отбрасывает блик: нож, спрятанный в рукаве. Секунда – и клинок со скоростью света летит в мою мать.

– Я не слушаю советов эльфов!

Мама обхватывает пальцами рукоятку ножа, вонзившегося ей в живот. Она падает на колени, а затем заваливается на бок.

Не верю своим глазам. Не верю, что мою умную, добрую, нежную и безмерно сильную мать лишило сил такое ничтожное оружие, как нож. Не верю! Почему она не сотворила щит?!

Стиснув зубы, я присаживаюсь на одно колено и прикладываю к тетиве лука стрелу. Стреляю я метко, и стрелы мои быстры, как ветер.

Вдох. На выдохе разжимаю пальцы. Стрела со свистом устремляется вперед, к чудовищу, что посмело тронуть мою маму. Вот только… Легкое движение пальцев убийцы, и стрела камнем падает ему в ноги, а взор устремляется в мою сторону.

– Догнать лучника и убить! – приказывает маг своей своре. – Их всех!

С его пальцев начинают сыпаться искры, и через секунду стоящий рядом дом охватывает мощное и ревущее пламя. Пасс рукой, и порыв сильного ветра разносит огонь в разные стороны, его жар охватывает дома моих соседей. Через несколько секунд горит вся деревня.

Люди в окровавленных доспехах поднимаются по холму, заходят в лес.

Я убираю лук за плечо, встаю и, не прощаясь ни с мамой, ни с местом, что служило мне домом долгие годы, бегу дальше в чащу. Мне не дали времени на прощание, но ничто не мешает мне дать клятву. И я клянусь, что однажды обрету силу и покончу с магами крови, с каждым из них. И начну с того, кто убил мою мать.

Глава 1

Таверна «Грязный Кирк» не зря носит такое название: внутри до одури воняет человеческим потом, кислятиной дрянного пойла и тухлым мясом, из которого Кирк, хозяин забегаловки, готовит отвратительную на вкус похлебку. Пол здесь не мыли годами, а в углу, над столиком, за которым я обычно сижу, живет целое семейство пауков. Пойманная в паутину муха противно и пискляво жужжит, пока к ней ползут хозяева, чтобы полакомиться. Но я вынуждена терпеть неудобства, потому что таверна Кирка – единственная забегаловка близ дорожного тракта, и только здесь могут объявиться те, кому нужен проводник.

Я закрываю глаза и откидываю голову на неровную каменную стену. Благо на голове шапка, которая смягчает острые углы. Сегодня я снова провела весь день на Топях: помечала деревья, проверяла, как сильно сместились тропы и насколько громко можно шуметь, чтобы не привлечь тварей, что обитают в болотах. Это выматывает, но у меня нет выбора: чтобы странствовать по отвоеванным у эльфов землям, нужны человеческие деньги.

Кто-то грубо пинает мой ботинок, я сжимаю рукоять ножа под курткой и недовольно приоткрываю один глаз. Надо мной нависает сам хозяин забегаловки, от мужчины несет перегаром и тухлым мясом, а от тарелок на грязном подносе в его руке поднимается пар только что приготовленной похлебки.

– Чего тебе, Кирк?

– Вон, залетные, – дергает он своим костлявым подбородком в сторону кучки людей, появившихся в таверне полчаса назад, – проводника ищут. Я им сказал о тебе. Пойдем, познакомлю.

Кивнув, я отправляюсь вслед за стариком.

Кирк грохает поднос о деревянную столешницу с такой силой, что стол жалобно скрипит, а похлебка разливается по поверхности.

– Ну и вонь, – замечает кто-то.

– Вот она, проводница, – хлопает меня по плечу Кирк, и я недовольно морщусь. – Давай, рыжий, расплачивайся, как обещал.

Старик протягивает руку к широкоплечему и крепкому на вид мужчине с медными кудрями, чем-то похожими на мои вихры, и густой бородой. Незнакомец, разглядывая меня, вкладывает в его мозолистую ладонь медяк. Кирк тут же уходит, а человек отодвигает для меня стул:

– Ния, верно? Садись, есть разговор.

Я принимаю приглашение и настороженно разглядываю людей. С ними всегда нужно быть начеку, особенно мне, полуэльфу, скрывающему свою сущность, потому я не упускаю из виду выражение лица каждого за столом.

Их пятеро: рыжий и холеный, что расплачивался с Кирком; мощного вида женщина, которую можно принять за чистокровного эльфа, если бы не совершенно человеческие уши и темные, грязные от дорожной пыли волосы; худой и долговязый паренек, согнувшийся в три погибели, словно пытается быть как можно незаметнее; и два здоровяка, похожих друг на друга как две капли воды. Последние настораживают сильнее прочих. Лица у них каменные – не поймешь, о чем думают, а по выправке понятно, что умеют сражаться. Но явно не из бешеных псов, которых таскают за собой маги крови. Нет в их глазах отголосков того, что однажды они вкусили эльфийской крови. А она всегда оставляет след. Всегда.

– Итак, Ния, – облокачивается на стол рыжий, в уголках его глаз появляются паутинки морщинок от усталой улыбки. – По дороге сюда мы столкнулись со спятившим трехрогом и едва унесли ноги. Разумеется, наши кони погнались за ней – самка, бес бы ее побрал. Осталась лишь дохлая лошадка Сиуса, – мужчина усмехается и бросает насмешливый взгляд на долговязого паренька. Я тоже усмехаюсь, но по другой причине.

Трехрогом люди зовут лесного виру – существо,